Трудно поверить, но Влас Самчук и сейчас прежде всего молится своему Саваофу — Адольфу Гитлеру, награждая его высочайшими эпитетами, какие только смог вспомнить. Ко всему он даже укоряет историков, которые с отвращением отвернулись от прославляемого им «феномена». И выполняет он это достаточно хитро: оперирует цитатами из предисловия англичанина Трейвора-Ропера к изданию безумных застольных бесед (Тиш гешпрехе) Гитлера. Но эта хитрость нисколько не мешает Власу Самчуку выкрикнуть свое восторженное «хайль!» по старому и верному адресу.
«Для марксистов, как для старомоднейших, — со злобным удовольствием повторяет слова „социолога“ с берегов Темзы волынский холуй бесноватого фюрера, — он был лишь простой пешкой на шахматной доске событий, созданием умирающего капитализма в последней его фазе». На деле же, как утверждают оба автора, это был… «гигант, средоточие титанической силы и… гения». Взгляды «исследователей» полностью совпадают и дальше — «целая генерация может быть названа его именем, и мы вынуждены говорить об эпохе Гитлера, как говорим об эпохе Наполеона или Карла Великого».
Вот как ловко оперирует мемуарист законами формальной логики! Если существовала целая «генерация гитлеровцев», то прежде всего Влас Самчук принадлежал к ней.
Далее, с осведомленностью гестаповского шпика бывший редактор печально известной «Волыни» благоговейно листает в памяти страницы деяний и чаяний фашистских погромщиков и жульнически дописывает на полях этих кровавых страниц строчки личных, так сказать, «интерпелляций» во имя… национального «возрождения» страны в условиях тотального истребления всего, что не поддалось германизации и не стандартизовано под нацистскую мерку.
«Медовым месяцем» называет он с цинизмом подлеца дни и ночи варварского разрушения украинских земель тевтонами с гитлеровской свастикой. Прорвавшись через советские границы, фашистские механизированные гунны стремились дальше на восток, к Киеву и Москве, а украинский «патриот», пока суд да дело, осел в Ровно, идиотски утешаясь тем, что из рук гестапо получил портфель герра редактора геббельсовского смердящего листка и возможность хотя бы подлаивать псам из ведомства «Остпропаганде».
Еще и поныне не остыл экстаз, присущий тогда арийцу из Дермани (село, в котором родился Самчук. — Д. Ц.), в ответ на столь «высокое» доверие. «Я сидел за письменным столом своего кабинета, — до мелочей вспоминает он в „Современности“. — Вошел очередной клиент и, кажется, вне очереди… в серовато- синем военном плаще. Со знаками различия зондерфюрера.
