– И зачем такие жертвы?
Темный расплылся в улыбке.
– Собирайся, Эрида, у нас сегодня свидание.
Не знаю какой реакции он ждал, но мое ошалевшее, совершенно не радостное лицо его совсем не устроило.
– Ночью?
– Я пытаюсь быть романтичным, – насупился он, не желая признавать очевидного. С романтикой у темных во все времена было туго, о чем я охотно ему напомнила.
– Одевайся, – велел он уже совсем не радостно, – и я докажу, что ты ошибаешься.
Одевалась я очень быстро, натягивая свитер прямо на сорочку и пытаясь решить в каких именно выражениях буду расписывать темному его категорическую неромантичность, и как долго потом буду припоминать ему наше провалившееся первое свидание.
Но даже это не мешало упрямо расцветать внутри позорной совершенно неубиваемой радости от того, что у меня будет свидание.
Я была непричесанная, одетая кое-как, но очень счастливая.
По городу разгуливал маньяк, в компании своих измененных, по академии носились заклинания злобствующего директора, кругом царила атмосфера опасности, а я почти бежала вслед за темным, и едва ли не напевала под нос, чувствуя как меня рвет на части от переполняющих эмоций.
Как сказала бы Сенья, это диагноз.
Наш путь лежал в восточное крыло, что меня не очень удивило, сомневаться в адекватности темного я стала, когда он потащил меня к давно заросшей паутиной, винтовой лестнице, ведущей на башню.
– Мы же не наверх? – спросила с надеждой, резко сбавляя скорость.
– Наверх, – разбил все мои надежды он, насильно утягивая меня к ступеням.
Я упиралась как могла, но лестница все равно приближалась.
– Ристан, я туда просто не заберусь.
Темный посмотрел на меня, окинул оценивающим взглядом уходящую круто вверх лестницу и с несчастным лицом, но очень решительно и даже самоотверженно взвалил меня на руки.
Все триста с лишним ступеней, мы преодолели минут за двадцать, с двумя отдыхательными остановками, сопровождающимися негодующим сопением в те моменты, когда я, исполненная жалости к Ристану и осознания всей тяжести себя любимой, предлагала дальше идти ножками.
В итоге, наверх мы поднялись под надрывное, но очень мужественное хрипение темного.
Лия бы оценила, а я вот совсем нет. Ристана было жалко.
Отпустив меня на пол, он бросил в сторону заклинание, не глядя, пытаясь перевести дыхание и не выглядеть совсем уж обессиленным, огонек вспыхнувший золотистой искрой, сорвавшись с его пальцев, отлетел к стене и мое дыхание перехватило.
В темноте видно не было, но по всему помещению, небольшому, с давно обвалившейся крышей, сквозь которую можно было разглядеть звездное небо, темномагический романтик расставил свечи, которые, повинуясь заклинанию, начали вспыхивать одна за другой, освещая расчищенный пол, как-то по продуманному небрежные завалы досок у северной стены, расстеленное на полу покрывало и большую корзину.
