На стенах монастыря было много рисунков, и я проводил много часов, рассматривая их. Я заметил, что там совсем не было изображений Гуру Ринпоче. Однако на верху стены Мани у входа к ступе была небольшая статуя Гуру Ринпоче. Поэтому проходя мимо по пути на занятия, я останавливался и всматривался в нее. Также в основном зале монастыря было изображение Дампа Сангье и Миларепы, встретившихся и соревнующихся в исполнении чудес. Время от времени я приходил туда и долго-долго рассматривал эти рисунки.
Традиционно в Шелкар Чёде приезжал высокий лама из монастыря Сера в Лхасе, чтобы служить в качестве кхенпо или учителя диалектики. В этот год один из этих кхенпо познакомился со мной и сказал: «Этот мальчик очень умный и хороший». Я ему очень нравился и он угощал меня печеньем и фруктами. Затем этот ученый лама спросил меня, не хотел бы я стать монахом в его монастыре.
«Нет, я не хочу быть монахом. Я хотел бы быть йогином и, напротив, сторониться монастырей. Я хочу практиковать самостоятельно», - ответил я.
«Какой смысл становиться йогином, прежде не побывав монахом?», - протестовал кхенпо.
Я ответил: «Я не принесу никакой пользы Дхарме будучи монахом. Я могу только послужить Дхарме и другим живым существам в качестве йогина, путем глубокой медитации и самостоятельной практики».
Возвращение к ламе
После того, как я уже отлично обучился чтению и письму, я стал сильно скучать по Дингри и моей деревне. Поэтому в возрасте 15-лет я отправился домой в сопровождении отца. Должно быть, была весна, когда я вернулся, так как нам пришлось переходить высокие воды реки Бум-Чу. Снег и лед растаяли, река была переполнена водой и поднялась, по ней плавали большие куски льда. Переход реки был опасным мероприятием. Мой отец попросил меня читать мантры, пока мы переходим, чтобы нас не ударил и не снес одна из таких ледяных глыб. Я читал мантры и мы успешно перешли реку.
К этому времени мне было 15, я вырос вдали от моей настоящей матери и ее семьи. И не было никого, к кому бы я испытывал родственные чувства. Когда я гостил в доме отца, его новая жена ревновала и просила меня уйти. Мне приходилось все время с ней спорить. По большому счету заботились обо мне только отец и дядя. Мой отец, дядя и дедушка всегда с уважением предлагали мне самое лучшее место, чтобы сесть, и так далее.
После моей остановки в Дингри, меня снова отправили на учебу к моему ламе в монастырь Наптра. Я жил в комнате монаха рядом со внутренним двориком. В это же время в монастыре проживали две монахини, одна из Понгронга на Западе, другая с севера. Они обе просили меня о женитьбе на них, но я сказал, что в данный момент времени в мои планы не входит женитьба, и ни с одной из них у меня не было интимных отношений.
