Душней воды воздушное пространство.
Он с фиолетовым каким-то постоянством Шел в переулок дня и упирался лбом.
И мальчик с крыльями, как ангел на горе, Зеленым отсветом был освещен трамвая И длился только миг - поденкой умирая И возвращаясь в свой забытый Назарет.
Ты ни о чем сейчас со мной не говори.
Зеркальная река в дыму небесной фрески Хребты гранитных плит очерчивает блеском И с нежностью жука - ползет. И лак - горит.
Латунный цвет звонка. Пиши удушье гроз.
Фонтанка день и ночь - несет свои чернила.
Безумия тонка связующая сила Гусиного пера и голоса волос.
Расходится влажный клубок бытия В тот час, когда судорогою косою В ковше небосвода свело полосою И цвета брусники, и цвета лисья.
Ты пьешь этот час языками имен, Волчица осенняя с лунною шерстью.
В шестах фонарей начинается шествие Зарывшихся в шерсть и бесшумных времен.
Взрывая пространство ночей городских, С бензином мешается запах ковыльный.
Сквозь толщу такую почти восковые Оскалы личин: черемис или скиф.
Морока работы. По-рыбьи скорбя, Как будто все сны отвергающий на спор, Глаза разноцветные выпучив, транспорт Слоняется призраком через тебя.
Твой заспанный свет ощущая спиной: Фонтанка-несчастье, безумен и славен Прозрачный - души фиолетовой - пламень, Лакающий ночь и как ты - ледяной.
Прощание. Черноголосья азы.
Фонтанка-волчица. В пучину такую Дышать, словно - шерсть по гортань вековую, Бессмертия выплеснув алый язык.
Масло густое безумной реки.
Осени сажа. Под скатами крыши Жалом осы, не дыша и не слыша, Пишется времени вопреки, Ядом лекарства, бессонным окном Страх, что в артериях пламенем бродит.
Кажется - ртутная колба исходит Медленным и молочным огнем.
Есмь одинок. Но кошмарами врос Шлак и булыжник - домовая насыпь.
Рисом намешаны спящие взасыпь, Пьющие смертную осень взасос.
Осень. И звезд крупяная икра.
Длится ремонт берегов. И исчерпан Камень веков в котловане. И нерпой Спит в котловане заброшенный кран.
Все, что имеется: Жар сквозняка Звезды и сор. Лопухи и эпохи.
Плаха собора. Град страха. И крохи Веры, иссохшей неведомо как.
Бал листопада над дымной рекой.
Сажа и копоть. Тоска василиска.
Черная нерпа. Изгой абиссинский, Жизнь отнимающий сладкой рукой.
Темные призрачные языки.
Купол небес беснованием краплен.
Знания яд истекает по капле На берегу сумасшедшей реки.
Все, что имеется: Чахлый молох.
На горизонте - дыханье сполохов.
В каменных недрах чертополоха Хохот и визги. И переполох.
