— Презерватив? — спросил он, не зная сколько ещё сможет продержаться — он давно уже хотел погрузиться в её лоно по самые яйца. Афина жестом указала на ночной столик, и Киан, разорвав упаковку, раскатал его на члене.
— Детка, ты очень сексуальна. Мне так нравится наблюдать, как ты передо мной раскрываешься. Маленькой алчной киске хочется большего, да? — его похотливые вопросы вгоняли девушку в краску, но он был прав — ей действительно хотелось побыстрее ощутить его пульсирующий орган.
— Киан, мне нужно чувствовать тебя. Всего, — их взгляды встретились, снова запустив бурную реакцию. Не в состоянии больше сдерживаться, он начал медленно погружать вглубь пылающий фаллос, растягивая и заполняя её плоть, давая время привыкнуть к его размеру.
— Чёрт, какая ты узкая, — простонал он, когда жаркая влага зафиксировала его и стала затягивать всё глубже и глубже. Сначала Киан двигался медленно, полагая, что ей нужно время привыкнуть к ощущению его достоинства внутри, но Афина считала иначе: она поднимала бёдра, жадно ловя каждый толчок и заставляя его погружаться глубже.
Киан почувствовал, как внутри рождается знакомое чувство — давно он такого не испытывал. Желая довести Афину ещё до одного оргазма, он просунул руку между их телами и, нащупав твёрдый маленький клитор, начал сжимать его и пощипывать. Стенки влагалища напряглись, обхватили его член сильнее и он, услышав безумный выдох «Киан!», спустил себя с поводка и кончил, вбиваясь до основания, изливаясь с каждым толчком и хрипло рыча её имя.
Откатившись в сторону, Киан поднялся выбросить презерватив. Вернувшись, он сделал то, чего не позволял себе очень давно: он расслабился, обнял Афину и улёгшись, наслаждался теплом её тела. Их сердца бились в унисон и в какой-то момент он почувствовал удовлетворение.
— Так много на ужин? — пошутила она и его смешок удивил обоих.
— Не волнуйся, Пейн. Я не уйду отсюда сегодня, пока ты не будешь полностью удовлетворена.
После свидания из-за загруженных рабочих графиков Киан и Афина мало виделись.
Киан ушёл уже перед рассветом, после того, как оба любовника ещё три раза взлетели на вершину оргазма и съели в постели разогретую пасту. Смех, улыбка Афины, каждая связанная с ней мелочь начали впечатываться в память Киана и наполнять его. Когда Афина наконец уснула, мужчина выскользнул из кровати и, написав записку, что не хочет её будить, ушёл.
По дороге домой при мысли о том, что сделано, Киан почувствовал вину. Что бы подумала Ханна? Как он смог допустить
