Механизм планирования был далек от того, чтобы полностью направляться сверху вниз даже во времена правления Сталина. На различных уровнях управления промышленностью велись переговоры и торги об условиях, так что существовал своего рода «бюрократический рынок», включавший взаимоотношения между цехами отдельного государственного предприятия и его руководством, между руководством группы государственных предприятий и вышестоящим контролирующим органом и, наконец, между высшей властью (Политбюро) и главными промышленными и местными руководителями. На всех уровнях таких переговоров их предметом была жесткость и трудность выполнения плановых заданий и нормативов, с одной стороны, и предоставление ресурсов (нормированных фондов и инвестиционных средств), с другой стороны. Конечно, эта система имела очень мало общего с рыночным механизмом, где окончательным судьей является потребитель со своими суверенными предпочтениями. На бюрократическом «рынке» плановой экономики, во всяком случае на ранних этапах ее развития, переговоры основывались на совершенно иных условиях, а именно на выполнении плановых заданий, установленных тоталитарным диктатором. Определенные потери в ходе этих переговоров были, во всяком случае вначале, более чем оправданны для руководителя государства снижением непомерно высоких затрат на детальное планирование сверху всех сторон промышленной деятельности, неизбежных в противном случае.
Таким образом, коммунистические руководители даже в годы правления Сталина смирились с некоторыми отклонениями от правил официальной игры и закрывали глаза на некоторые виды неофициальной экономической деятельности. В то же время существовали совершенно определенные границы такой терпимости.
Вторая сторона плановой экономики — контроль над неофициальной экономикой — была создана таким образом, чтобы сделать крайне дорогостоящим участие в неофициальной экономической деятельности, выходившей за рамки той, которую власти терпели, чтобы компенсировать недостатки централизованного планирования. Эта вторая сторона планирования могла стать эффективной только путем применения «кнута», так как всякий раз, когда государственное предприятие стремилось к неофициальной деятельности, это по определению означало, что к этому были экономические стимулы. Таким «кнутом» были суровые наказания за нарушение запрета на несанкционированные сделки между предприятиями (включая уголовное преследование вплоть до 1955 года), полный запрет на частный наем рабочей силы (под лозунгом «прекращения эксплуатации человека человеком» — то есть прекращение эксплуатации кем бы то ни было, кроме самого Сталина) и политика сурового наказания «спекулянтов» (под это понятие подпадал любой, кого ловили на продаже товаров по цене выше официальной фиксированной). Система контроля, как мы неоднократно подчеркивали, была детально продумана и включала не только представителей
