И вновь, как и много раз прежде, слова застревают в горле. Потом, потом… Обо всем случившемся он расскажет Орлиеву, или Дорохову, или любому другому партизану их отряда, кто знал историю их странной дружбы с Павлом.
— В общем… Павел вызвал на себя огонь финских дзотов. Он погиб… — с трудом произнес Виктор и замолчал.
Люди ждали от него еще чего–то. Он это понял, посмотрев в зал. Совсем тихо, как бы доверяя свои мысли лишь президиуму и первым рядам, Виктор добавил:
— В том бою меня тоже ранили. Сразу же, в начале боя. После госпиталя я уже не вернулся в отряд. Война в Карелии шла к концу… Память о Павле Кочетыгове будет вечно жить у каждого, знавшего его. А для меня она определила мою судьбу… На его родине лес — главное богатство. Он кормит людей… Наверное, поэтому я решил стать инженером–лесозаготовителем.
Резко повернувшись, Виктор сошел в зал. Несколько мгновений стояла тишина, а потом раздались такие дружные аплодисменты, что Виктор даже вздрогнул. Они продолжались до тех пор, пока он не уселся на место.
Соседка, глядя на него восторженными глазами, хлопала дольше всех.
— Вы замечательно выступили! Просто замечательно!
Виктор, покраснев, пробормотал что–то в ответ и стал пристально смотреть на сцену, где секретарь произносил заключительное слово.
Через минуту соседка тихо тронула его за рукав:
— Мой папа тоже был партизаном… Погиб где–то под Лугой. Как вы думаете, можно найти его могилу?
Виктор знал, что партизанскую могилу найти почти невозможно, но ему жаль было девушку.
— Трудно, но можно, пожалуй. Нужно отыскать кого–либо из его товарищей.
— А вы не скажете, куда лучше обратиться?
Виктор принялся объяснять. Девушка благодарно кивала головой и все время не сводила глаз с ордена Красного Знамени, выглядевшего особенно внушительно на лацкане черного костюма.
Так они познакомились.
Лена училась тогда в десятом классе и жила неподалеку от академии, где ее тетя работала библиотекарем. Осенью она поступила в университет, а через три года они поженились.
Вечер, посвященный годовщине Советской Армии, определил в жизни Виктора не только его семейные дела. Его выступление стало сказываться на его судьбе помимо его воли.
Для всех выпускников день распределения на работу — день волнений, тревог, беспокойства. Еще задолго до этого студенты бегают, суетятся, советуются, смотрят карты, справочники, улещивают секретаря в деканате в надежде выведать, куда ожидаются назначения. Виктору не пришлось испытывать этого. За месяц до распределения декан факультета, встретив его в коридоре, протянул руку и, хитровато усмехаясь, спросил:
