— Влюбленность тебе к лицу, — с легкой завистью сказала я.
— А тебе не очень. Чего у тебя шея заклеена? Твой страстный вампир заходил, кровушки попить?
— Месье Паланок не вампир, он подонок, — скривилась я. — И у меня аллергия.
— Ого-го! Что там между вами произошло? Он, кстати, тебя искал несколько дней назад.
— Вчера нашёл. Я выплеснула на него кофе, а он обещал со мной поплатиться.
Улыбка Ален увяла.
— Звучит как-то не очень романтично. А ведь показался таким приятным мужчиной. Даже не слишком обиделся, когда я на него святой водой побрызгала.
— И что?
— Ты же сама сказала, что он не вампир, а подонок, — подколола меня художница. — Но ты не думала, что он не упырь, а оборотень?
— Оборотни в Париже? Звучит как очень плохая идея для романа.
В коридоре послышались тяжелые медленные шаги, и в комнату без стука зашла хозяйка пансиона.
— Клэр, тебя там спрашивает один месье.
Мы с Ален переглянулись. В её взгляде было предвкушение, в моем — паника.
— И кто? — первой спросила подруга.
— Представился как месье Эмбер… Рихтер, Райан?
— Рейнард?
— Как-то так. Его прогнать, или ты спустишься? Я не собираюсь пускать всяких хлыщей в пансион, — сурово поджав губы, сказала мадам Жабер.
— Да, пусть подождет!
В этот момент я осознала, что совершенно неподобающе выгляжу, и начала поспешно переодеваться.
— Так, и кто этот Рейнард? — наблюдая, как я, пыхтя, натягиваю чулки, спросила Ален.
— Учитель… Ты не поможешь с пуговицами на платье?
— Повернись, — скомандовала подруга. — И чему же он тебя учит, дорогая?
— Не меня, это учитель Клода, моего братишки. — И не удержавшись, похвасталась: — Он пригласил меня на Бал белых хризантем.
— Клод?
— Рейнард Эмбер!
— Наверное, он воет на полную луну и поскуливает, когда его гладят за мохнатым ушком.
Я закатила глаза.
— Выкинь все свои романчики в помойку. Оборотней, как и вампиров не существует.
Ален только хихикнула. Торопливо собрав волосы в пучок, я покрутила головой у зеркала. И вздохнула.
— Хотя да, наверное, он оборотень. Настоящий мужчина бы на такую красоту не клюнул.
— Превратить призрака в живого человека не так сложно, — подмигнула моему отражению художница. — Иди сюда.
Она так старательно орудовала кисточками у моего лица, пытаясь скрыть нездоровую бледность за пудрой и румянами, что я расчихалась.
— Всё, хватит. Меня ждут.
Едва не свалившись на лестнице, я перешла на легкий шаг, и вышла, полная достоинства. И все же Рейнард Эмбер, ждущий на крыльце, почему-то заулыбался.
