Он перевел дыхание, наклонился к президенту, сказал в упор:
— Четвертое: если данные меры в ближайшие часы окажутся неэффективными, то обеими дивизиями стратегических бомбардировщиков нанести массированный ядерный удар в квадрате пребывания «Летучего Голландца».
— Боже мой! — ошеломленно сказал советник.
Наступила тишина. Все смотрели на президента.
— Решайтесь, Гиф, — повторил военный министр.
— Командир, наблюдатели передают: большая стая — триста километров на юго-запад. Направление на «Лотос», — сказал радист.
— Отвечай: «Вас понял. Иду на сближение». — Командир включил микрофон.
— Всей эскадрилье: разворот на юго-запад, курс шесть-девять, высота прежняя.
— Отдохни пока, я поведу, — предложил второй пилот.
— Не стоит, уже заканчиваем. Да и не хочется пропускать развлечения: никогда не стрелял по птицам.
— А почему, собственно, такая паника вокруг этих птичек? — спросил радист. — Или они несут ядерные заряды?
— Свяжись с базой, — вместо ответа приказал командир. — Передай наш курс и предупреди, чтобы не вздумали стрелять, Знаю я наземников. Не хватало получить попадание от своих.
— В самом деле, командир, — сказал второй пилот, — почему им придается такое значение?
— А ты следи за курсом.
Второй пилот тоже отвернулся.
Они шли над облаками. Командир смотрел на снежные горы. В кабине молчали. Экипаж обиделся. Но что он мог сказать, если сам знал ровно столько же. Он мог лишь повторить приказ: «Патрулировать район баз „Лотос“ и „Дракон“, уничтожать все птичьи стаи, встреченные в этой зоне. Соблюдать максимальную осторожность».
Молчание длилось минут двадцать. Потом второй пилот сказал:
— Сближение — сто. Они идут ниже облаков, командир.
— Снижаемся. Всей эскадрилье — снижение до тысячи.
Окна кабины застлала белая пелена. Летели словно в молоке. Затем пелена лопнула, открылась земля — коричневая и зеленая с серыми прожилками дорог.
— Сближение восемьдесят, — сказал второй пилот. — Вот они!
Против дымного солнца темнела длинная изогнутая черточка.
— Прошьем с двух сторон, — сказал командир. — Первое звено, за мной. Второе — Джордж, зайдешь справа. Стреляем в перекрест. Залп по команде. После залпа уходим в облака и выныриваем через двадцать километров.
— Есть, командир!
Шесть истребителей отделились и, как приклеенные друг к другу, пошли вправо.
— Готовность три минуты, — сказал командир.
Второй пилот включил таймер, начал отсчет.
— Две сорок… две двадцать… две…
Стая стремительно вырастала — алая в утреннем солнце, вытянутая, переламывающаяся.
