— Я хочу, чтобы ты была настоящей. Я хочу знать, как ты ведешь себя, когда ты одна. Когда никто не смотрит. — Голос Кэма ласкает меня. Его глубокий шотландский акцент низкий и сексуальный словно ад. — Теперь сядь.
Я сажусь на арочный ящик, и как только мои бедра касаются его, чувствую ребристую поверхность под моей только что выбритой киской. Мое сердце учащается.
— Это Sybian-машина. Он вибрирует для твоего удовольствия, но я контролирую скорость. Я завяжу тебе глаза и буду смотреть, как ты скачешь на нем.
Кэм закрывает мягкой тканью мои глаза. Я чувствую, как подо мной началась небольшая вибрация.
— Подумай, что ты чувствовала в душе. Мои руки скользили по этим грудям, и ты мокла от моих прикосновений.
Боже, это горячо. Кэм бормочет ободрения, когда я расслабляюсь на вибрирующей коробке и поглаживаю свои соски. Мягко. Медленно.
— Ты чувствуешь это? — продолжает Кэм. — Насколько твердые твои соски. Твои складочки умоляют дотронуться до них?
Я медленно сжимаю и перекатываю свои соски. Стон выскальзывает из моих губ, и я слышу ответное рычание Кэма так близко, что могу почувствовать тепло его тела, почувствовать его свежий мужской аромат. Вибрация между моими бедрами усилилась.
— Теперь ниже, — приказывает Кэм. — Покажи мне, как тебе нравится это.
Мои щеки горят. Мое сердце ускоряет темп, когда я подчиняюсь ему.
Затем я провожу обеими руками ниже, плотно захватывая клитор, напротив мощного пульса мягкого силикона.
Да.
Я снова стону, громче, наслаждаясь тем, как пульсирует подо мной машина — прямо, вправо, влево, где мне это нужно больше всего. Мой клитор опух, пульсируя, и теперь я нахожу свой ритм, уверенно кружа бедрами.
Я чувствую, что теряю контроль. Этого слишком много.
— Кэм, — выдыхая я. Я чувствую руки на талии, когда Кэм поднимает меня назад на кровать, подальше от машины. Он знал, что это слишком интенсивно. Он толкает меня бедрами назад. Обнажает меня для себя.
С завязанными глазами я не вижу, что он собираюсь сделать. Все, что я знаю — после машины я на грани. Слишком близко. Напряжение в моем теле сильнее, чем когда-либо.
Он все еще держит мои бедра на расстоянии друг от друга, его горячее дыхание напротив моей открытой влажной кожи.
Он смотрит на меня.
Он все видит.
Я больше не могу ждать.
Но я не смею двигаться.
— Изабелль, — произносит Кэм. — Прикоснись к себе.
Я скольжу рукой, чтобы погладить свою мягкую голую киску. Я продвигаю руку и медленно погружаю один палец в мою влажность.
