— Какое прекрасное озеро. Даже эти несносные базарки кажутся здесь симпатичными, — она посмотрела на чаек.
— Это точно. Если бы не они, мы бы еще проспали тысячу лет.
Мы лежали под большим белым шатром на теплом, будто просеянном через сито песке и чувствовали себя так, будто отоспались за все прошедшие с рождения годы.
Я обернулся к жене и остолбенел. Рядом со мной лежала не пастушка-простушка, к чьему облику я стал уже привыкать, а настоящая королева в дорогом платье цвета огненного опала и с бриллиантовой диадемой на голове. В ней было столько камней, что я на миг зажмурился, ослепленный их сиянием.
— О, моя, светлость, ты меня ослепила, — я крепко зажмурился.
Очевидно, сияние диадемы, ослепившее меня, помогло жене лучше рассмотреть меня самого.
— Эй, что это за маскарад? Откуда на тебе эти одежды?
Не оставалось ничего иного, как вновь окунуться в окружающую реальность. Я открыл глаза. На мне был превосходный черный атласный плащ до земли, высокие сапоги из оленьей шкуры, перевязь, усыпанная рубинами и изумрудами, и великолепный работы смертоносная шпага с отполированной до светлой дымки рукоятью из антрацитово-черного янтаря, рождавшего сказочное сочетание яркого блеска боевого клинка и спокойной рассудительности древнего камня. Рядом с головой на песке лежала шляпа с королевским плюмажем.
Жена терла глаза: так ее поразил мой новый образ.
— Где мы? Что с нами случилось опять? Я помню, мы заснули на краю великолепной долины.
— Не беспокойся, — я обнял жену. — Все идет, как задумано.
— Кем?
— Пока точно не знаю, но думаю, что скоро это станет известно. Все эти переодевания и путешествия по новым мирам — своего рода проверка, как мы будем вести себя в той или иной ситуации. Мне так кажется.
— Ничего не пойму, зачем эти проверки? Что мы вообще делаем в этом мире, ты можешь мне объяснить? — жена уткнулась мне в плечо.
— Еще не знаю, но думаю, что осталось недолго. Верь мне, рыцари своих дам не обманывают.
— Ну и как нам себя вести?
— Быть самими собой, моя Королева, — поглаживая жену по голове, я уколол палец о диадему. Чмокнув супругу в лоб, я осмотрел место укола, слизнул капельку красной, как зоря, крови и поднялся на ноги.
— Пойду умоюсь с дороги, пойдешь?
Жена будто не слышала. Она сидела, остолбенев, а по ее лицу стекали растаявшие бриллианты.
— Что это? — она дрожащей рукой прикоснулась к лицу, и на ее пальцах осталась мутная жидкость.
— Это твоя диадема. Поздравляю, ты сумела растопить бриллианты. А теперь, умываться!
