— Выпей чаю, согрей свою душу.
Попивая кипяток с черными сухарями, Миша начал вспоминать свою лагерную «одиссею».
— В 1942 году бежал я из лагеря. Хотел попасть на фронт. Больше всего боялся встретиться с местными охотниками, которым за поимку беглеца давали муку и сахар. Дошел почти до Уральского хребта... Но не судьба. Поймали оперативники. Били с особым остервенением. Могли, конечно, убить... Погнали назад. Сами на лошадях, а меня, когда проваливался в снег, поднимали плетками. До лагеря дотащили полумертвым...
После окончания следствия отправили меня в штрафной лагерь на известковый карьер. Из этого ада, на удивление всем, вышел живым.
Поэт из Слуцка
Став солистом Воркутинского театра, помимо занятости в спектаклях, я часто с концертной бригадой выезжал в разные лагпункты. Вокруг Воркуты их было больше семидесяти.
Однажды после концерта ко мне подошел молодой человек. Глаза добрые, открытые, с детской полуулыбкой спросил:
— По вашим песням я понял, что вы из Белоруссии? Я из Слуцка. Поэт. Во время войны печатал лирические стихи в «Белорусской газете». За это получил 15 лет каторги... Если вы не против, я вам прочту.
Из стихотворений, которые он читал вполголоса, мне запомнилось одно:
Сегодня вечером, когда визжит пурга,
И тундра пенится холодным снегом,
Мне хочется Вселенную ругать
И успокоить боль шальным побегом.
Бежать без памяти, взметая снежный пух,
В движеньи бешеном, подхлестывая ветер,
Искать спасение — укрытую тропу,
Которой нет на этом свете.
Бежать туда, где желтый листопад
Другими красками лицо земли украсил,
Упиться встречами и целовать подряд,
Пока есть юности в запасе.
Конвойный позвал меня, и я не успел спросить ни его фамилию, ни имя. Дальнейшую судьбу слуцкого поэта я не знаю.
Любовь
Любовь — тема вечная. Не обошла она и меня. Любовные отношения в лагпунктах были запрещены. Но молодость брала свое и трудно было удержаться от соблазнов.
Однажды я зашел в костюмерную и попросил Галину Шадлову погладить сорочку. Пока она гладила, я разглядывал ее. Темно-русые волосы, большие глаза. Фигура немного худощавая, стройная. Выполнив мою просьбу, она застенчиво улыбнулась: «Если что-нибудь понадобится, заходите...».
Мы полюбили друг друга. Летом, когда тундра покрывалась разноцветным ковром, я собирал цветы у колючей проволоки и приносил их Гале. Когда был занят в спектаклях, она всегда стояла за кулисами. Глаза ее светились теплом и нежностью. Казалось, ничто не сможет разлучить нас. Мы мечтали о совместной жизни после выхода из мест заключения. Однажды Галя не появилась в театре. Тревога закралась в мое сердце. Вечером одна из хористок передала мне записку: «Любимый мой, судьба разлучила нас. Я тебя никогда не забуду. Помни и ты обо мне».
