Когда весь мед был съеден и молоко допито, Дема спросил:
— А где ты выучился говорить по-человечьи?
Мышонок удивленно замигал черными глазками-бусинками:
— По-человечьи? — переспросил он, — да нигде… Как говорил, так и говорю… Как всегда! По-своему!
Демка удивился:
— Как же это? Я же тебя слышу… И понимаю!
— А чего удивляться? — пискнул мышонок, — я тебя тоже слышу. И тоже понимаю. Это хорошо…
— Но раньше я не слышал, чтобы мыши разговаривали! — проговорил Демка.
— Может, ты просто не слушал? — мышонок потер мордочку лапкой.
— Может, — согласился Демка и улыбнулся, — Ну а как тебя зовут? И как ты попал в мой карман?
— Лютик, — пискнул мышонок, — меня зовут Лютик. Я забрался в твой карман, пока ты спал… на берегу… Было холодно, я погреться только… А ты вдруг ка-а-ак вскочил! А потом… Темно. И страшно! Я пугался… Глядел через дырочку в кармане и пугался. А ты — смелый! Ты почти храбрее нашего деда Пискуна, а он с голыми лапами на котищу ходил!
— И вовсе я не храбрый! Я тоже испугался, — тихо вздохнув, признался Демка, — и до сих пор боюсь!
Лютик дернул хвостиком:
— А ты не пугайся! — пропищал он, — теперь я за тебя пугаться буду!
— Хорошо, — улыбнулся Демка, — согласен! А теперь, коли я такой смелый да отважный, пойдем-ка поищем, как отсюда выбраться… Осмотримся, оглядимся…
Он усадил Лютика в карман, ловко спрыгнул с замшелого чурбана и тихонько направился к двери.
Никто их не удерживал, никто не догонял. А выдра даже притащила шест поменьше и, орудуя им, как заправский плотоправ, доставила их на левый берег. Оглядываясь — а вдруг погоня? — Демка с Лютиком на плече шел по лесу. Позади, на островке посреди реки оставался казалось бы обычный заброшенный дом под старой, соломенной крышей.
— Я боюсь погони, — честно признался Лютик. Он сидел на плече Демки и грыз листик щавеля, — я, правда, не знаю, что это такое… Но больно уж страшное слово! По-го-ня… Бр-р!
— Лютик, ты же знаешь все пути-дорожки, — проговорил Демка, — может, и селение мое?
Лютик покачал головой:
— Нет, — признался он грустным голоском, — я же еще совсем маленький… Зато я знаю, где растет рябина! Мне дед Пискун сказывал… Сам-то я не знаю даже, что такое — ряби-и-ина… Но слово вкусное!
— Рябина горькая, — вздохнул Демка, — она только зимой кисло-сладкая, как промерзнет…
Они все дальше и дальше углублялись в лес. Вскоре тропка, по которой они шли, стала плутать и под конец совсем потерялась в траве. Дема остановился и поглядел вокруг. Лес, лес, лес… и вдруг впереди мелькнул просвет. Они с Лютиком направились туда.
