Пока все завтракали, Лератилика оделась в добротное, хоть и не очень красивое приютское платье. Оно было сшито из яркой, разноцветной плотной материи, на которой не заметна грязь. Потом девочка обулась. Башмаки, которые Никларий в городе покупал одинаковые для всех девочек, были достаточно удобны и не промокали — хотя тоже не были красивы.
Потом девочка причесалась перед маленьким зеркальцем, висевшим в туалетной комнате над умывальником. Зеркало было очень маленькое и висело неудобно, поэтому Лика мало что видела в нем. Но все же она смогла причесаться аккуратно с помощью неудобного зеркала и почти сломанной расчески. Она с раннего детства так умела. И потом — потихоньку пройдя мимо столовой, незамеченная никем вышла из здания.
Девочка быстрым шагом пошла к лесу. Ноги сами вели ее по знакомому маршруту: дойти до леса, куда приютские ходят за грибами и ягодами, потом по тропинке немного углубиться, тут свернуть с дорожки, пройти через заросли (нет, не так, так она ходила вчера — нельзя повторяться, а то появится тропинка) и — вот она, речка, которую Лератилика зовет Динронь.
Лика вдруг вздрогнула и замерла. Здесь кто-то был! Вроде нет никаких явных признаков, но девочка знает точно — кто-то был! Чужой кто-то, но явно не животное из леса. Чужой человек!
Девочка на секунду заколебалась, но потом решительно пошла к своему шалашу. Она не может бросить свой мир и уйти, не разобравшись! И потом — ей некуда идти, приют для нее не дом — ее дом здесь, где протекает Динронь и где никогда никого не было.
Лика, стараясь не шуметь и даже не шуршать платьем, нагнулась и сняла башмаки. Потом тихонько, неслышно подошла к своему шалашу. Подойдя, она сразу поняла, что чужак был именно в этом домике — но он уже ушел, ушел незадолго до того, как она пришла сюда.
Зайдя в шалаш, Лератилика села и обняла колени руками. Глядя на бегущие мимо волны Динронь, она прошептала:
— Это мой мир. Только мой. Никому не отдам. Динронь, я защищу твои берега. Обещаю! Никто не посмеет приходить сюда. Только я. И те, кого я приглашу. Обещаю, Динронь, больше не будет здесь чужаков. Я смогу отвадить их всех. Обещаю!
А потом Лика задремала и унеслась в тот мир, к своим родным. Они гордились ею! Они были рады, что она готова защищать свой (и немного их тоже) мир. Только мама смотрела задумчиво и грустно и говорила:
— Пожалуйста, дочка, не будь жестока к этому чужаку. Он ведь не сделал ни тебе, ни твоему миру ничего плохого? Может, он просто заблудился… Не обижай его, ладно?
