Я был настолько увлечен замком, что не сразу услышал злобное рычание справа от себя. Когда я понял, что рычание издает живое существо, моя спина мгновенно покрылась холодным потом. Медленно повернув голову, я увидел обнажившую огромные зубы немецкую овчарку, которая стояла возле куста смородины и смотрела прямо на меня. Изо рта у нее капала слюна, шерсть на загривке была вздыблена. Видимо, все это время она спала, но когда я проходил мимо, проснулась.
В голове у меня забила барабанная дробь. Я знал, что как только дернусь, эта бестия устремится мне наперерез. Но долго тормозить тоже было нельзя, потому что она все равно кинется, особенно если посмотреть ей в глаза. Меня этому учил дед Максим — все собаки, кроме самых близких, расценивают взгляд в глаза как агрессию. Направо я бежать не могу, меня тут же перехватят. Налево тоже, пока я буду перемахивать через крыльцо, меня уже сожрут. Оставался только один путь — наверх. Я поднял глаза. Над дверью была небольшая жестяная крыша. До нее можно добраться, оттолкнувшись от перил. Овчарки, когда надо, могут прыгать до полутора метров ввысь. Значит, если я запрыгну на крышу крыльца, у нее будет шанс меня достать, а таких шансов я оставлять не хотел. Следовательно, с крыши над дверью нужно сразу сигать на ветку огромного дуба рядом с домом.
Все эти мысли проскочили в моей голове за жалкую долю секунды, а потом я метнулся к перилам. Оглядываться времени не было, но я точно знал, что как только ноги подбросили мое тело, собака преодолела уже метра четыре. Эти звери — стражи, специально натасканные на нарушителей периметра. Именно им я и был — маленьким и хрупким нарушителем периметра. Адреналин придал мне сил, и я запрыгнул на крышу крыльца так, как будто меня выпустили из рогатки! Пес тоже вложил все силы в рывок, и его зубы клацнули буквально в миллиметре от моего кроссовка. Затем гравитация взяла свое и зверь с воем улетел вниз. Впрочем, это его не остановило, и он предпринял еще одну попытку до меня добраться. На сей раз его лапы скользнули по крыше, и я понял, что у него есть шанс запрыгнуть на крышу крыльца, что еще пару секунд казалось почти нереальным.
Еще прыжок, и лапы снова проскрежетали по крыше. Самым ужасным было то, что пес даже не лаял, он просто методично прыгал, с каждым разом все выше и выше. Я вскочил на ноги, рассиживаться было не в моих интересах. После четвертого прыжка безумной собаки я совершил свой прыжок. Повиснув на ветке дерева, я с трудом подтянулся и посмотрел вниз. Зверюга осознала бесплодность своих попыток, потопталась в нерешительности под деревом, и наконец залилась злобным лаем. Я показал ей кулак и огляделся. Мои дела тоже были плохи. Сидеть на дереве и ждать непонятно чего было плохой тактикой. Выстрелить из сигнального пистолета вверх не позволяла крона деревьев, а выстрелить в собаку мешала любовь к животным, даже таким, которые хотят меня сожрать.
