— Какому преступлению?! О чем ты говоришь?! — вскочила Царева.
— А у ребят спросите! Вон хоть у Марата! — торжествующе заявил Барковский.
Он развлекался! Он прекрасно себя чувствовал!
— Сука! — возмутился Марат.
И тут же получил отповедь Шориной:
— Заткнись!
На террасе ресторана Сотников продолжал свой рассказ:
— Директор Русанов умер, не пережив смерти дочери. Я попытался забрать Барка из школы, но он встал на дыбы. Нес какую-то чушь про то, что собирается куда-то поступать, что у него олимпиада по биологии, что он капитан школьной команды по баскетболу…
— Так он с ума сошел, ваш Барковский? — спросил Крюков. — Это все объясняет, так?
Сотников покачал головой.
— Вы не понимаете, что происходит с человеком, получившим власть над другими людьми. Ведь он создал сплоченную группу, которая подчинялась каждому его слову! Смотрела ему в рот. Шла, куда он говорил, и делала то, что он говорил. И все это произошло само, без всяких его усилий — просто он был старше. И потому убедительнее, вы понимаете, что происходит, когда классический лузер и неудачник, к тому же немного повернутый на Ницше, евгенике и теории расовой неполноценности, приходит к власти?
— Рождается Гитлер… маленький такой Гитлер… И ведь это вы выпустили джинна из бутылки…
— Вряд ли вам удастся предъявить мне какие-то обвинения, — заявил Сотников.
Но Крюков уже думал о другом.
— Его надо остановить! — заявил он.
— Я бы на вашем месте об этом не беспокоился.
— Почему это?
— Представьте, что сделали бы эсэсовцы, если бы после «ночи длинных ножей» фюрер сказал им, что пошутил, что он не фюрер, а только притворялся?
Крюков представил.
— Они… растерзали бы его! Этого нельзя допустить. Поехали!
Но Сотников покачал головой:
— Нет, я и с места не сдвинусь. Я не в состоянии, мне нужно поспать. Но у вас есть личный водитель, кажется?
И он кивнул в сторону спавшей Инги. Но Крюков не хотел ее беспокоить.
— Дайте вашу машину! Ну? Дайте ключи!
И Сотников протянул ему ключи…
…В кабинете английского языка подходила к концу придуманная Шориным «исповедь». После того как Марина Ивановна сообщила, что пора вызывать полицию, Барковский повернулся к ней:
— Вызывайте, Марина Ивановна! Вместе посмеемся.
Тут Шорин, который чувствовал, что все идет как-то не так, открыл рот.
— Уважаемые педагоги, хочу вас заверить, что компетентные органы присутствуют.
— И до сих пор бездействуют?! — возмутилась учительница биологии.
— Ну всем же ясно: в общих интересах будет не поднимать шума, — объяснил ей Барковский. — Я уйду, как меня и не было. А вы… живите тут.
