— Мы начали с того, что провели тест среди его одноклассников. Что бы они сделали, если бы имели полную свободу действий? Когда Барк принес результаты, я был разочарован. Сопли в сахаре… Один написал, что уехал бы в Штаты — играть в «Лос-Анджелес Кингс». Другой собирался пойти по стопам отца и стать хирургом. Третий… Все по правилам! Это был облом. Игра была им совершенно не нужна! Я наорал на Барка, сказал, что мы пролетели, что ему надо уходить.
— И что же Барк?
Сотников зло улыбнулся.
— Барк остался. Он обещал, что все изменится.
— Даже не знаю, кто из вас больший урод, — заметил Крюков.
Посмотрел на часы. Задумчиво произнес:
— Интересно. Что он сейчас им там объясняет?..
…В кабинете английского языка было необычно людно. Школьники сидели на своих местах, кроме Барковского — тот стоял у доски. На задних партах были Царева, Лапиков и Марина Ивановна. У входа стояли уборщица и вахтер — им было любопытно. Рядом примостился один из людей Шорина. Сам Шорин стоял в углу. Трудно было догадаться, что он здесь главный. Но вот он кивнул Барковскому, и тот заговорил:
— Уважаемые педагоги, школьники и родители! Должен вам кое-что сказать. Короче, я как бы не тот, за кого себя выдаю.
Худяков, не представлявший, о чем идет речь, решил повеселиться:
— Барк, если ты сейчас скажешь, что ты гей, я реально повешусь!
Барковский с удовольствием поддержал бы шутку, но знал, что ему этого не позволят. И продолжил:
— Мне двадцать четыре года…
— Чего?! — выдохнула Олеся.
— Мне двадцать четыре. Я в разводе, у меня есть сын, звать Степа…
— Господи, так вот оно что! — воскликнула Царева.
— Двадцать четыре года? — недоверчиво спросил Довженко. — Не понял. Это как?
— Дело в том, что я сотрудник компании, проводившей социологическое исследование среди подростков, — объяснил Барковский. — У руководства возникла идея попробовать такое… как бы… нетрадиционное внедрение. Вообще-то мы не планировали, что я задержусь так надолго…
Марат вскочил, тяжело дыша от волнения.
— Значит, все, что мы с тобой делали, это было… исследование?!
— Вы делали, — поправил его Барковский. — А я исследовал. Как-то так.
— Ну ты и козел… — Марат покачал головой. У него просто не было слов.
— Возможно, я козел. Я лгун, Я плохой, — легко согласился создатель «Спарты». — Но только вы спросите друг друга — хотите ли вы объясняться с полицией? А вдруг выяснится, что сводный брат директора — педофил и алкоголик — незаконно работает в школе? Что в кабинете по информатике по ночам снимают детское порно и что учителя перетрахались друг с другом до такой степени, что уже собачатся при учениках? А ученички-то… Вдруг выяснится, что учащиеся лучшего в районе класса совершили не по одному уголовному преступлению?
