«Что ж, в одном Мэри права, выбирать все равно придется. Может, стоит таки поехать в Лондон? Но что я там буду делать? Напрашиваться в гости повсюду, куда возможно? Подам объявление в светскую хронику: вдовствующая герцогиня, приятной наружности, ищет достойного мужа для сохранения своего состояния! В столице скорей всего по всем кулуарам гуляют сплетни, относительно завещания, и как всегда, одна будет отвратительнее другой. Стоит мне только появиться там, как толпа жаждущих денег поклонников станет осаждать двери моего дома. Я за этот месяц так устала от внимания всего лишь троих мужчин, что же со мной будет, если их станет в десять раз больше? Нет, Лондон не выход… При всем богатстве выбора, другой альтернативы нет — придется довольствоваться тем, что имеем здесь.
Может воспользоваться деньгами миссис Фаррел и покинуть своих дражайших родственников? Пусть Шератон продают с торгов…»
При этой мысли сердце вдовствующей герцогини тоскливо сжалось, она столько сил вложила в процветание этого поместья, что данный поступок будет предательством самой себя…
«Господи! Спаси и сохрани, наставь меня на путь истинный…»- начала бормотать себе под нос молитву Мартиника. Голова девушки болела от количества тех мыслей, которые день изо дня не давали ей покоя.
Мартиника боролась с искушением и в этот вечер не спускаться к гостям после ужина, но это было бы невежливо с ее стороны. Она пока еще хозяйка Шератона, необходимо выполнять свои обязанности, пусть и неизвестно, сколько еще пребывать в этом статусе.
На этот раз Уорнер присутствовал внизу, вокруг него, к большому неудовольствию Джаспера, кружили София и Маргарита. Эммет и лорд Уэльс против обыкновения не играли в карты, а вели беседу с виконтом Ландманом. К моменту появления в гостиной Мартиники в воздухе, казалось, повисло какое-то напряжение. В центре комнаты восседала графиня Кентервиль и Клотильда, Грегори стоял рядом с Мэри, сидевшей в кресле по правую руку от свекрови.
— Ваша светлость, пожалуйста, присаживайтесь рядом — обратилась к ней графиня Кентервиль, — я бы хотела с вами поговорить.
Мартиника нехотя направилась и присела рядом с матерью Грегори, обратив вопросительный взгляд на Мэри, та в смущении отвела глаза. Видимо, разговор будет неприятным.
— Я вас слушаю, миледи, — произнесла Мартиника.
— Прошло уже больше месяца с момента оглашения завещания, — начала графиня.
— Не собираетесь же вы обсуждать эту тему здесь и сейчас? — возмутилась Мартиника, окидывая взглядом комнату, полную людей, остановив разгневанный взгляд на Клотильде, сидевшей рядом с графиней.
