Когда его смех прекращается, Дин произносит:
— Ты знаешь, что это безумие, правда ведь? — Когда Люк не отвечает, Дин разъясняет: — Дядя Си Джей — не гей. Типа вообще. Не проси меня объяснять, откуда я это знаю, иначе меня посадят под домашний арест без права выходить куда-либо без присмотра до конца жизни.
Звучит не очень хорошо.
— Помимо этой секретной информации...
Си Джей показывал ему какое-то домашнее порно? Вы чертовски правы — я только что ахнула! Я сломаю его пополам, если он показывал мальцу хоть какие-нибудь грязные домашние фильмы!
— Дядя Си Джей поклоняется земле, по которой ходит тетя Эрин. Я имею в виду, подобно тому, как Канье Уэст сохнет по Ким. Хотя, по-моему, у дяди Си Джея больше понтов, чем у Канье.
Понты? Сравнение с Канье и Ким? Не знаю, стоит ли сказать ему, чтобы перестал читать еженедельник US Weekly или отключить MTV. Скажите, что болтать подобную чушь для подростков нормально. Интересно, это влияние девушки... черт, это может быть просто Эрин.
Люка раздражает само только слово:
— Ты только что сказал «понты»?
— Да. И стиля тоже больше. Во всяком случае, дядя Си Джей с ума сходит по тете Эрин, вроде того, как папа сходит с ума по маме.
Озадаченный, Люк спрашивает:
— Папа и мама? Правда, что ли?
— Пробую, — Дин пожимает плечами и подмигивает. — Дядя Си Джей на сто десть процентов по уши влюблен в тетю Эрин. А дядя Стюарт...
Мальца прерывает стук в дверь. Люк выглядит готовым упасть и умереть на месте от того, что не узнает окончание предложения.
Видите? Не одной мне приходится проходить через эту пытку.
Когда дверь слегка приоткрывается, из-за угла появляется худое лицо молодой женщины, обрамленное темными каштановыми волосами, и яркая улыбка убивает мой страх перед тем, что она тайный двойной агент дьявола.
Эй, я же сказала. Я не люблю докторов.
— Вы готовы? — Я киваю, и она входит в комнату, закрывая за собой дверь. По мере приближения ее улыбка снова растет. — Вы, должно быть, Макс. Я доктор Офелия Блейк.
Я жму ее мягкую руку и отвечаю:
— Приятно познакомиться.
Потом она смотрит на Люка.
— Вы отец?
— Боже, нет, — хрипит он с намеком на отвращение в голосе.
Лучше бы причиной этому была мысль о том, что у меня нет члена, а не то, что я ему отвратительна.
Не задумываясь, доктор извиняется:
— О, мне очень жаль. — Ее внимание переключается на Дина, который широко улыбается, и я вижу панику на ее лице.
— Точно нет, — быстро ставлю ее в известность. — Это мой сын. — Дин гордо улыбается от этого слова, но доктор почти в таком же ужасе, как и была до этого. — Усыновленный. Я не была беременна им в средней школе.
