По щеке мазнул сгусток темноты, кажется летучая мышь. Я повернулась, увидела очень далеко уличные фонари, и отправилась другим путем, как мне показалось, напрямик. Ярдов через сто деревья расступились, немного левее показались огни первого дома — аванпоста деревни. Я спешила к нему по мягкой пыли, когда меня отвлекла неожиданная вспышка света справа — мощный электрический фонарь между деревьями. Не то я перевозбудилась за день, не то повлияли размышления о древней истории, но я очень испугалась и притаилась за огромной оливой.
В глуби рощи стоял дом с двумя окнами, поленницей дров и цыплятами в винограднике. Мужчина с фонарем ковырялся в моторе чего-то вроде джипа. На мгновение осветилось его лицо — очень греческое, смуглое, волосы спадали на широкие скулы героя, округлую голову покрывали крутые кудри статуи. Зажегся свет в окне, осветил эту вполне мирную обстановку, мой страх пропал, и я собралась идти дальше. Грек услышал шорох движения, широко улыбнулся, что-то крикнул, на мгновение по мне скользнул луч фонаря, но я уже уходила.
Саймон сидел у машины и курил. Он встал, когда увидел меня и открыл мне дверь. На мой взгляд он ответил мотанием головы.
— Не вышло. Я задал все вопросы, какие смог, но это — тупик. — Он сел на место водителя и завел мотор. — Думаю, на сегодня хватит, нужно возвращаться в Дельфы, обедать, и надеяться, что все утрясется само собой.
— А утрясется?
Он развернул машину и мы тронулись в путь.
— Я думаю.
Я вспомнила все свои подозрения, поэтому ответила просто:
— Ну тогда пусть утрясается. Как хотите.
Он глянул на меня сбоку, но никак этого не прокомментировал.
Сзади догорали огни деревни, мы набирали скорость на узкой дороге. Он бросил мне на колени что-то упругое, с листьями и прекрасно пахнущее.
— Что это?
— Базилик, король трав.
Я провела веткой по губам. Запах был сладкий и немного мятный. Мы замолчали.
Когда мы проехали знак «До Амфиссы 9 км» и повернули к Криссе, Саймон спросил:
— Вы посмотрели на путь пилигримов?
— Да, прекрасный вид прямо перед закатом. А вы были там?
— Вчера.
Дорога шла вверх. После недолгой тишины он сказал, не меняя выражения:
— Знаете, я действительно понимаю в этом не больше вас.
Очень нескоро я ответила:
— Извините. Что, это так заметно? Но что я должна думать?
— Может быть, именно то, что думаете. История совершенно безумная, а в конце концов скорее всего окажется, что она ничего не значит. — Я увидела, что он улыбнулся. — Спасибо, что не притворились, что вы не понимаете, что я имею в виду.
