Ей хватило времени, чтобы написать записку, а затем положить большую часть своих золотых монет в мешок. Спустя пару мгновений она поставила его на провисающую кровать Ирэн.
Она положила и рубиновую брошь Адарлана в качестве прощального подарка. Она задавалась вопросом, будет ли девушка из падшего из-за Адарлана Фенхарру возражать по поводу броши в королевских цветах королевства-захватчика. Но Селена была рада избавиться от неё, и надеялась, что Ирэн заложит её в какой-то ломбард и создаст свою судьбу. Это того стоило. Надеялась, что драгоценность убийцы заплатит за обучение целителя.
Возможно, боги всё еще были здесь. Возможно, была какая-то сила за их пределами, за пределами смертного понимания. Или, может быть, это мог понять кто-то или что-то, кем Селена никогда не будет.
Ирэн всё еще стирала свою одежду на кухне, когда Селена выскользнула из комнаты, а затем по коридору и прочь из «Белой свиньи».
Проходя сквозь туманные улицы к ветхим докам, Селена молилась, чтобы Ирэн Тауэрс не была настолько глупа, чтобы рассказать кому-то, особенно трактирщику, о деньгах. Молилась, чтобы Ирэн Тауэрс схватила свою жизнь обеими руками и отправилась в позолоченный город — Антику. Молилась, чтобы через несколько лет Ирэн Тауэрс вернулась на этот континент и, возможно, исцелила их разрушенный мир.
Улыбнувшись, Селена удобнее устроилась на кровати, натянула капюшон на глаза и скрестила ноги. К тому времени, как корабль отправился в нефритово-зелёный залив, ассасин крепко спала.
