Другие ребята стояли в стороне, выглядя потрясенными и сбитыми с толку.
Соленые горячие слезы жгли ей глаза, пока все, что она не смогла увидеть, это сплоченное размытое цветное пятно.
— Подожди, что случилось? — спросил Сурдж, его голос был настолько громким, что, вероятно, оповестил всех вокруг. — Это ребята? Не беспокойся о них. Они все отойдут. Просто дай им день или два.
Элла покачала головой, пытаясь заткнуть его, но потерпела неудачу. Он был очень милым и все такое, но последнее, чего она хотела, чтобы остальные видели, как она плачет. Она резко вытерла щеки, пытаясь перевести дыхание, чтобы объяснить. Но, прежде чем она смогла это сделать, грубый голос прервал ее.
— Что случилось, женщина?
Элла повернулась, и ее дыхание застряло в горле. Она раньше не замечала его. Он стоял в тени, когда они были в гараже. И на трассе он был справа от нее. Ужасный шрам от ожога изуродовал пол лица. Противоположная сторона была идеальной за исключением косого пореза его брови и глаза, которые выглядели готовыми убить дракона. Он, должно быть, заметил ее шок, и она пожалела, что не смогла скрыть это. Ее сестринский мозг включился. Что с ним могло случиться?
— Ответь мне, — потребовал мужчина.
— Эм, это Блистер, — объяснил Сурдж. — Не волнуйся. Он не причинит тебе вреда.
Блистер нахмурился еще сильнее.
— Конечно, я не причиню ей вреда.
— Ну, я знаю это, — весело сказал Сурдж. — Но я хотел убедиться, что она тоже это знает.
Мужчина, которого она не узнала, появился рядом с ней с обеспокоенным взглядом на лице.
— А это Диз, — представил Сурдж. — И ты уже знаешь Биста.
Они все были там. В то время как ее слезы оставляли следы на ее грязном лице. Дерьмо.
Дрейк прошел мимо ребят.
— Что? Что случилось? Тебе не сказали, что ты выиграла? — спросил он, поймав ее взгляд.
— Да, да. Дело не в этом, — ее голос дрожал от смущения. Она сглотнула слезы и попыталась найти правильные слова, чтобы объяснить этим незнакомцам, почему она плакала.
— Ну? — подтолкнул Блистер. — Что случилось?
— Это… это просто… — она глубоко вздохнула. — Мысль о потере этой машины. Не думаю, что вы понимаете, как много это значит для меня. — Ее голос сломался в конце, но все равно. Теперь она была в клубе. Они не могли забрать свое слово. Неважно, как они ее осудят.
Наступила короткая тишина, а затем коллективный вздох облегчения. Напряжение ушло из их небольшого круга.
— Черт возьми, — пробормотал Бист, его голос был менее враждебным, чем раньше. — Любой, кто плачет над своей гоночной машиной… Это человек, который заслуживает моего уважения.
