— Sieh!
Вилли подбежал к экспозиции, где за стеклом на фоне фотографий стояли модели танков и автомобилей, разбегались солдаты, сверху пикировали самолеты, а из дальнего конца, из поролонового дыма взлетала ракета ФАУ.
— Das ist siegeswaffe! — сказал Вилли, подтягивая к экспозиции Димку. — Это… зольдатен.
Палец Вилли тыкался в стекло. Димка таращился, изображая интерес.
— Das ist panzergrenadier… das ist kanonier… das sind kommunikationsoffiziere…
Фигурки были где-то с ладонь. Серые, чёрные мундиры и шинели, кепи и фуражки, серебристые шевроны и эмблемы. Офицеры, собравшись в кружок, разворачивали карту местности у штабного автомобиля.
В другой экспозиции у стены в ряд выстроились мины и снаряды, от маленьких, похожих на сигары, что иногда курил Олаф, до громадной дуры ростом выше Димки. А в углу под самый потолок прорастала авиационная бомба. Димка зажмурился и сглотнул. В неясной его памяти было несколько бомбёжек, когда под оглушающий свист дома разлетались, будто игрушечные, выбрасывая вверх столбы пепла. А он бежал, бежал, бежал, сначала с мамой, потом один.
Бежал.
— Schlaf nicht, Ditmar! — толкнул его в плечо Вилли.
— Ja.
Конечно, где тут спать, когда тебя дёргают то туда, то сюда?
Вилли потащил Димку в конец зала, где выставлялся блестящий, сияющий хромированными деталями легковой "мерседес-бенц". Мимо проплыли плакаты с рабочими, солдатами и с белокурыми девушками на фоне развевающихся рейхс-флагов. Каким-то совсем невозможным наваждением перед Димкиным носом проскочил стол с продуктами, выпускаемыми предприятиями Германии. И розовое мясо, и окорок, и шпик, и консервы с тушёнкой и овощами, и хлеб, и масло, и яйца, и тонкие жёлтые макароны, и зелёные шарики гороха, и пшеничные зёрна, и — рядом — мучная горка.
Жалко, Вилли не дал остановиться. Он, наверное, ел то же мясо каждый день. Ещё, возможно, нос воротил, если не мягкая свинина, а жёсткая говядина.
— Fuhrer fuhr dieses auto! Машина фюрера!
Глаза Вилли так и светились от восторга. Он застыл у автомобиля, и Димке пришлось изображать, что он восхищен не меньше.
— Uber! Genau?
— Ja, Ditmar!
Публика обтекала их, но кто-то нет-нет и толкал Димку в плечо или щёлкал по уху, обязательно шипя:
— Untermensch.
Димка втягивал голову.
Ему представлялось, как они с Лёшкой сбегают к партизанам или через линию фронта, и там ему дают автомат. Он сначала пробирается в "Химсдорф" и освобождает ребят, но тихо не получается, потому что его замечает фрау Доггель. Он, конечно, вскидывает автомат. Тра-та-та-та! Фрау Доггель так и скатывается по лестнице со своей тростью. Поднимается фройлин Зибих — тра-та-та-та! Ганс шлёпается в кастрюлю, медсестра фройлен Шухе выпрыгивает в окно. Тра-та-та-та!
