— Как он? — спросил Торин. Я была рада, что вопрос задал он, потому что сама не могла произнести ни слова.
— Его тело живет, — серьезно сказала бабушка. — Я смогла его вернуть, но не знаю, как долго он продержится.
— Что это значит? — спросил Торин.
— Яд дракона очень токсичен. Он был мертв, но мне удалось вытянуть яд из его тела и залечить раны.
— Тогда почему он не просыпается? — нетерпеливо спросил Торин.
— Потому что он был мертв, часть его до сих пор мертва, — серьёзно сказала бабушка. — Его время истекло, а душа в царстве мертвых. Она уже отделилась от тела и не вернулась в свою оболочку. И не сможет вернуться сейчас, а без души его тело долго не проживет.
— В царстве мертвых? — скептически спросил Торин.
Слова бабушки эхом отзывались в моей голове, я не могла отвести взгляд от Адама.
Медленно и не обращая внимания на остальных, я подошла к нему и взяла за руку. Она была теплой, я видела, как он дышит, как поднимается и опускается грудная клетка. Он не мертв, я же вижу, что он жив.
Неужели я никогда не услышу ни одного слова из его уст? Никогда не почувствую бабочек в животе, когда он находится рядом. Я заметила, что это чувство было уже утеряно. Во мне абсолютно ничего не шевельнулось.
Я была одна одинёшенька.
Эта мысль была словно глубокая, темная дыра. Мне вдруг стало так холодно, что я начала бесконтрольно дрожать.
— Адам, — сказала я каким-то чужим, надломленным голосом.
Слегка коснулась его щеки. Я надеялась, мысленно умоляла, чтобы он пошевелился, но проходили секунды, и кроме регулярного поднимания и опускания грудной клетки, ничего не изменилось.
— Есть ещё хоть какая-то надежда? — в отчаяние спросила я бабушку.
Я не могла себе представить, что бабушка не знает хоть какого-нибудь способа, который сможет помочь Адаму.
— Завтра я опрошу друидов, но шансы не велики, — с сожалением сказала она. — С драконом Латориос сталкиваешься не каждый день.
— А ты не можешь вернуть его? — спросила я.
— Сельма, — она подошла ко мне и обняла. — Если бы могла, я бы сотворила для тебя это чудо. Но я не могу.
— Тогда что мы можем сделать? — спросила я, словно должно было быть что-то еще.
— Боюсь, уже ничего сделать нельзя, — тихо и с сожалением сказала бабушка, как будто проклинала каждое слово, которое говорила. — Он молод и силен, его тело какое-то время будет жить, даже без души. Но дольше чем полгода, ну или три четверти года, он не протянет. Адам умрет.
Рамон выругался, а Леннокс положил ему руку на плечо. Лишь Торин неподвижно стоял и пристально смотрел на Адама, как будто не мог поверить, что его брат должен уйти от нас навсегда.
