Я покивал:
— Энергетические параметры…
Проректорша, соглашаясь, смежила веки.
— В этом отношении у меня тоже произошли некоторые изменения… Но хотелось бы поговорить о них…
— В другой раз? Хм, вы меня просто заинтриговали, молодой человек, — мне погрозили изящным пальцем, — Что ж, я не против встретиться с вами еще раз… Звучит несколько двусмысленно, но я надеюсь, мы друг друга поняли?
— Несомненно. Как только буду готов.
— Ну, а я пока отправлю ваши документы по инстанциям… Мне ведь не придется ДОЛГО ждать?
— День, максимум — два…
— Тогда, с нетерпением ожидаю нашей новой встречи, Кирил.
Живым и почти не вспотевшим вырвавшись из этого логово тролля, я выбрался на крыльцо. Широкие ступени сбегали к мощеной набережной то ли большого пруда, то ли маленького озера. В полукилометре виднелся обильно заросший флорой остров — кажется, какой-то дикий парк или заказник. Наверное, с воды главный корпус филиала смотрится роскошно. Здания в стиле сталинского ампира (или ампира во время чумы) вообще довольно симпатичны на вид. Тут тебе и колонны, и стрельчатые окна, и непременный барельеф на фронтоне с демонстрирующими пустые страницы гипсовыми книжками и обязательными снопами зерновых. Хотя, как по мне, уместнее были бы мешки с картошкой… Кстати!
— Чего так долго? — спросил дожидающийся меня Стас и то ли обвинил, то ли похвалил, — Нашей Сирене любого студента минуты на три хватает, а ты пятнадцать продержался.
— И еще пойду, — гордо ответил я.
— Все нормально? — обеспокоился Стас.
— Более чем. Будем совместно грызть гранит… Кстати, тут есть где перекусить? М-м, желательно чего-нибудь специфически аутентичного… О, где тут готовят вкусные картофельные драники?
— Здесь? — переспросил Стас.
— Угу.
— В Минске?
— Ну.
— В столице Великого Княжества Литовского?
Я начал раздражаться, а Стас аккуратно приставил костыли к колонне, утвердился на здоровой ноге.
— Вкусные картофельные драники тут… — Стас пафосно раскинул руки, — ВЕЗДЕ!!!
Из кафе, отяжелевшие и подобревшие, мы двинули к бывшему сослуживцу отца Стаса. В позапрошлом году Стас снимал у него флигель. И, заодно, работал в его охранном агентстве "Утренняя Звезда". Названном не в честь планеты Венеры, в свою очередь, названной в честь богини любви. Корни там исключительно немецкие, только нация музыкантов и философов могла окрестить шипастый железный шар на цепи "моргенштерном" или "утренней звездой".
— Я с ним созванивался — флигель мой. В нем три комнаты, так что не стеснишь, — ловко прыгая на костылях, говорил Стас.
