без одобренья богов
[45]. Но город мной будет наказан
с этим и тот заодно: сокрывшего в сердце коварство
Тантала я не забыл
[46] и ужасного пира обиду».
Рек всемогущий отец. Но, речью ужалена больно,
скорбью нежданной круша запылавшее сердце, Юнона
250 так возразила ему: «Не мне ль, не мне ли велишь ты
в битву вступать, справедливейший бог? Ты знаешь, Киклопов
кладку
[47] и скипетр молвой прославленного Форонея
я и мужами храню, и опекою; правда, бесстыжий,
смертной дремой ты унял охрану телицы фаросской
[48]и, золотой, проникнуть сумел сквозь стены твердыни
[49].
Лживые ложа — прощу, но тот ненавистен мне город,
где ты в обличье своем появлялся
[50], где — вышнего ложа
знаки! — громами гремел, Юноны молнии бросив!
Фивам за дело платить, но Аргам, врагам их, — за что же?
260 Впрочем, уж если таков раздор на священной постеле,
можешь и древние ты истребить Микены, и Самос,
Спарту
[51] снести до основ! И нужно ли праздничной кровью
рдеть алтарям супруги твоей и смолою куриться
утренних стран
[52]? О, пусть жгут жертвы в мареотидском
Копте
[53], пусть медью гремят над током тоскующим Нила!
Если ж народам избыть провинности древние должно,
если тревожит тебя запоздалое это решенье,
что устарел сей век, — каких ожидаешь ты сроков,
чтобы злодейства земли отменить и время исправить,
270 вспять обратив его ход? — Начни же немедля вот с этих
мест, по которым течет проходящей под морем волною
вдаль за своею Алфей устремленный сиканской любовью
[54];
здесь, лишившись стыда, Аркадцы твой храм основали
в проклятом месте
[55], а там — Эномая марсовы оси
[56],
там же и кони его, которым под Гемом у гетов
лучше пастись
[57], и брошенных в прах, погребенья лишенных,
стынут тела женихов
[58] до сих пор. — Но мил тебе в храмах
здешних почет, мила преступная Ида
[59] и даже —
вымысел Крита — твоя могила! — Так дай утвердиться
280 в городе Тантала
[60] — мне! Избавь от битвенной бури
и пощади породу твою: ведь много безбожных
стран у тебя от зятьев-преступников
[61] страждут не меньше!»
Так скончала, смешав с мольбою упреки, Юнона.
Ей Юпитер в ответ — не грозно, хотя и сурово —
так отвечал: «А я и не думал, что ты благосклонно
примешь то, что я о твоих — вполне справедливо —
Аргах решил, — ведь и Вакх с Дионой
[62], я в этом уверен,
многое в пользу Фив, была бы воля, дерзнули
молвить, да им не дает пред нашим могуществом трепет.
290 Но леденящей водой и гладью стигийского брата
я поклянусь, и навек неизменною клятва пребудет:
просьбы ничьи меня не склонят! Итак, легкокрылый
