превращает все в прах, и движение праха назад,
в никуда, ощущаем как время и как продвиженье
с того света на этот, не помня, что некая ночь
никогда не кончается, но, относя себя к праху,
мы пытаемся вслед, чтобы время не двигалось, но
как любое движение вспять - все кончается крахом,
или все же победой, поскольку мы все еще здесь,
предстоя другу друг на пространствах неведомой ночи
без мозгов, гениталий, но с алым бантом на хвосте
на том свете, на этом и на многочисленных прочих.
1996
17 (В обычном туловище столько скрыто тайн...)
В обычном туловище столько скрыто тайн.
Вот кровь поет, пока течет без цели,
приобретая вид горящего куста,
и Бог рычит в кусте - ну а на самом деле
никто не победит, поскольку нет войны,
и мы идем скучать, покуда не герои,
не обескровлены, не вознаграждены
в почти все тот же путь - но вроде и порою.
А кровь молчит и ждет, чтобы сказать, но вне,
что эпос сформирован, что раненья
и промелькнувший мир тем краше и страшней,
и тем былиннее, чем дольше путь в забвенье.
1996
18 (Онемелые руки текут сквозь горящую плоть...)
Онемелые руки текут сквозь горящую плоть,
но, идя друг сквозь друга, и, при наложении кадров,
наблюдая картину, в которой добро или зло,
и почти достоверную, вдруг ощущаешь отраду:
так примерный герой, выживая по фабуле - для
оживленья пейзажа и для ожиданья, что будет -
не сгорает в огне, его не принимает земля,
а вода покалечит, и вынесет прочь, и забудет.
1996
19 (В медленном небе всплывает звезда о семи хоботах...)
В медленном небе всплывает звезда о семи хоботах.
Расступается почва. Земля выцветает как старый рисунок.
Воздух больше не держит и птица, оставшись в руках,
улетает в себя, оставаясь в руках словно сумма
тела вместе с полетом, полета и крови. Маршрут
пролегает над гаснущей и исчезающей твердью
неизвестной земли, но наверно домой - в пустоту
где полет превращается в кровь,
превращается в воздух и ветер.
1996
20 (Пусть электричество, сжигая темноту...)
Пусть электричество, сжигая темноту,
вновь восстанавливает комнату в деталях,
известных со вчера, но многого скоту
уже не повторить - вновь проходя по стали,
по алюминию, по меди, и, слепя
глаза стеклом с картинками иного,
оно уже не вспомнит ни тебя,
ни нас с тобой, ни многого другого.
1996
