там где то жил то был поднимается сон вода
синий газовый нимб припрятанная свинчатка
ходит тяжелой рыбкой в чахлых моих садах
донных снящихся несуществующих сладких
а когда уже вечный скажешь мгновенная была жизнь
а душа что душа она только дыра отсюда
в пыльный двор в эти сны золоченые на двоих
продолжающиеся покуда
2006
пути в закрытую скифию туда где тайное море
словно несуществующее ни паруса ни имен
ни местных жителей а пришлый довольно скоро
становится малость вымершим настолько он вышел вон
отсюда туда где нет ни дорог ни стражи
сиди на горячем камушке нигде и смотри смотри
в черту ни-воды-ни-неба в прекрасное и не наше
кромешное где невидим ни так вот ни изнутри
2006
и закрыл бы книгу а вдруг прищемлю лицо
и спалил бы тетради а вдруг я на четверть треть
переписан туда а остановится колесо
так и белка сойдет с ума некуда ей теперь
а захлопнул книгу превратилось лицо в топор
а спалил слова и пошел по пояс в огне
колесо золотое наше катится до сих пор
только в нем никого и нет
2006
давай припомним детский комбинат
кусающихся девочек веранду
гулять зимой заглохший зимний сад
и рыбий жир за полдником раз надо
укусы побледнели рыбий жир
подействовал не так как ожидалось
земля как кожа пробует зажить
от нас с тобой глянь ничего не стало
2006
возникающий в комнате зверь,
спит в кроватках сырое мясо,
и качаются искры, две -
в темноте - золотых, опасных.
почерневший воздух глотай,
искры, шерсть, чешуя и холод,
водяная вязкая темнота,
совершенствующиеся глаголы.
при фанатиках - думай вслух,
и желательно в такт, а ночью
наблюдай, как случайный дух
наполняет пустые очи,
как они начинают тлеть -
слышишь шепот в пустой коробке
головы? так светло во тьме.
а потом вы встаете - оба.
2006
вот ковырнешь свой мозг - а там аж три реки:
онегин е., печорин гэ и ленин,
кровавый дедушка. глядит из под руки
и щуриться. онегин е. проклеен
в четвертый раз, и сдан лежать в пыли
библиотеки, гэ печорин в третий...
а реки мертвые текут в такой дали,
что не дойти до них, пока на этом свете.
2006
