баньши над белою трубой -
чу, якорь поднят, подан ужин,
и бох с разорванной губой
шарахнушись, уходит глубже.
гуляет публика, слепит
закат - целуются слепые,
пока подвыпивший вампир
поет про вены голубые.
увы, уже забыт санскрит,
пракрит и ноты - сорок лапок,
лишь гул и шелест, трепет, скрип
над телом, валящимся набок.
2006
в руке ни обола, ни завтра,
ни выдранного пера
от ангельского люфтваффе -
клекочущая вохра
бессонно, беззвучно режет
тьму, ходит над головой.
ведь пища должна быть свежей,
что значит еще живой.
надеющейся на шелест
своих переплетных птиц,
на облачные постели
с амнистией без границ.
2006
Бренча цепочкой аминокислот,
выгуливай лихую шавку духа,
да скармливай ей высохшую плоть
вестей, подохших в лабиринте уха.
Избранник насекомого добра
без различенья кабана от нимфы -
чешись, потей. Жаль, не сменить формат,
не стать ни в рост, ни облаком, ни цифрой.
А в горле звук - тяжелый, темный шмель
поет то нах, то аве, то усталость.
Под полом мышь, цветочек на окне -
закрыл глаза, и нихуя не стало.
2006
Проснёшься прямо на конвейре.
Катите голову, эх вы -
ну, до щелчка. Встаешь примерить
прикид и видишь кожей швы,
хотя недолго. Визг движенья,
железный звон на языке,
зажглася оптика. Саженью
расставлю руки - вот ты где!
Сейчас мы вспомним - бога душу
и эти блядские санскри-
ты помнишь - для наружных
задач, и лепет для внутри.
поговорим
2006
если ты вдруг придёшь. завяжи хобота ураганам,
вырви плачущим очи, заставь позабыть языки
на которых раскаянье. плотника сделай фуганком,
летописца - пером, гончара - отпечатком руки.
а сумеешь - так выпусти. есть же земля где ни хронос
ни атропос не тикают, пес многорылый не бдит -
только свет и роса, и поющая плоть, и не тронут.
...подожги что-нибудь, развяжи хобота и уйди.
2006
по мостикам по напрасным
соскальзывая туда
где тусклым зеленым глазом
распахивается вода
и смаргивает и смотрит
дебилка больничный мох
сквозь облако за красоты
забывшие сделать вдох
2006
забираю тебя, смоляною печатью вдавив
в это темное горло, в пустую и звонкую память.
плавься, мглистая дева, под глиняным небом любви,
разрисованном звездами, птицами и облаками -
за которыми море без паруса, без рыбака
с пресловутою сетью, и даже без имени, дышит
под тяжелой луною - она нарисована как
яркий белый кружок, с облаками чуть ниже и выше.
2006
Читатель книг, раз тяга к красоте
почти как рвота при пустом желудке.
Тигриное перо уронит на постель
случайный сон - и лютой тенью чуткой
