не станет скоро нас, любимых,
под небом, больше не родным.
2004
Когда я не имел часов,
то полагался на желудок,
движения теней, но, жуток,
выкусывал мясецеслов
меня из тел одноимЕнных,
и неким утром, вновь босой,
я вспомнил прошлое, где всё
произошло одновременно.
Завёл часы. Завёл. С тех пор,
тихонько лязгая в запястье,
железный клоп небезопасный
сосёт оставшийся ихор.
С тех пор всё больше человеком,
всё меньше не припомню кем.
Пусть с лишним языком в руке,
но больше не прозрачны веки.
2004
1 (Крадётся нечто роковое...)
Крадётся нечто роковое,
оно все ближе, ближе... Чу!
Подкралось! и, обеспокоен,
безумец вдруг звонит врачу.
И врач, на зов тот отзываясь,
летит, гремя инвентарем,
он - чик! - что надо отрезает,
и не сегодня мы умрём.
2004
2 (Всё удалось. Врача целуют в рот...)
Всё удалось. Врача целуют в рот,
и он следит, уже без интереса,
как пациент бормочет и идет,
и медсестра выносит в утке беса.
Вот пациент, как расселённый дом,
стоит на улице. Наверное суббота.
Нет, воскресенье. Всё случилось до
и кончилось, а завтра на работу.
2004
О пена плоти, дикий сор и пустота.
Ошеломлён ехидством мирозданья,
в подвале мальчик вешает кота,
чтоб превратить его в воспоминанье,
нетленное как Спас, как мать с отцом,
маша хвостом, крадущееся следом,
чтоб промурчать, что есть, в конце концов,
та вечность, о которой херъ поведать.
Известно - дЕвичий умок
подобен дикому алмазу,
где след не то чтоб неглубок,
но просто невозможен сразу.
Пусть жутковатый льется свет
от грани, выпершей из точки
в серёдке лба, и больше нет
ни слов, ни даже многоточий,
ни даже времени - гори,
звездой, единственной на своде
небес, которые внутри,
в противоречии с природой.
2004
Вечер. В пионерлагерях построенье...
Вечер. В пионерлагерях построенье.
Снится Христос своим жадным невестам.
Ветер. Луна. Зиккураты строений.
Семирамиды в семи занавесках.
Мокрая сталь расплетается в небе.
Залито чёрным пространство, страница.
В моргах цветут сатанинские требы.
Девам - Жених отказавшийся сниться.
Пятая зАвеса сорвана ветром.
Падает с неба собачье дерьмо.
Люди вопят. Сверху смотрит комета.
Прячутся дети, да снова в ярмо.
2004
Чесаться задней, пить из лужи,
выкусывать паучий шёлк
из воздуха и быть ненужной,
что, впрочем, тоже хорошо.
Быть нужной, приходить под гребень,
искать поноску, думать - волк,
выть в угол, и в мелькнувшем небе
выкусывать паучий шёлк.
2004
В завершение метаморфозы
все как было, лишь суше и злей -
в узких улицах движется воздух
