Мы залегли в кустах, подползли поближе к пляжу.
Немцы прыгали на песчаный склон, раздевались до трусов, укладывали одежду и оружие в кучи и спешили в воду. Раздались шум и плеск воды, крики.
Одного немца оставили сторожить. Тот сначала стоял, посматривая кругом, затем на купающихся, потом сел на песок и положил автомат у своих ног.
Я заметил, что почти у всех были винтовки, а у этого – автомат, потому и поставили в охранение, подумал я. Наверху виднелся мотоцикл с коляской, виден был и кончик ствола пулемёта, задранный в небо. Значит, в коляске никого не было. А была, ещё, вероятно, грузовая машина. Не пешком же пришли этот десяток немецких парней.
-Лишь бы не стали обыскивать кусты, - прошептал я. Тут Мишка вдруг поднялся, добежал до немца с автоматом и хрястнул его по башке своей дубиной!
Немец свалился без звука, а Мишка схватил автомат и стал поливать врага пулями.
Вот так, голый, бльшеголовый пацан с автоматом! Эта картина настолько заворожила меня, что я пребывал в ступоре целый миг, после чего рванул вверх по склону – к мотоциклу, не чуя ног. Выметнувшись на пригорок, увидел парня в трусах, спешащего к мотоциклу с другой стороны. Увидев меня, голого и решительного, он на миг замешкался, и это дало мне время. Я рыбкой нырнул в коляску, больно обо что-то ударившись, схватил пулемёт за ручки и рывком повернул его, ударив немца в живот и тут же нажимая на гашетку. Руки сами делали то, что я никогда бы не догадался сделать. Парня буквально разорвало пополам, после чего я хладнокровно стал расстреливать бегающих и кричащих на чужом языке людей.
Людей было не много и скоро они кончились. Я ещё посмотрел, не залёг ли кто, потом посмотрел на берег, всё ещё хрипло дыша и ворочая шершавым языком.
На берегу тоже всё кончилось. На песке стоял голый Мишка с автоматом, и это было ничуточки не смешно. Ствол его автомата поводил влево-вправо, выцеливая жертву.
Я обратил внимания, что внизу живота у Мишки ничего не было: всё втянулось внутрь. Я глянул на себя, но не это явление привлекло моё внимание, а то, что на дне коляски появилась приличная лужа. Описался. Даже не заметил, когда. Хорошо, что не успел одеться, подумал я, можно было не только описаться.
Я выбрался из коляски и обнаружил немецкую форму и кобуру. Расстегнув кобуру, взял пистолет. «Люггер». Взвёл, вернее, попытался взвести, пальцы соскользнули с тугой пружины. Постарался ещё раз. Получилось. И я пошёл делать контрольные выстрелы.
