Кловер повела его наверх по лестнице – которой он тоже восхитился, потому что она была из кедра – и она показала ему ванную. Он ее одобрил. Она показала ему гостевую. Ее он тоже одобрил.
– И вот моя комната, – сказала она. – Немного маленькая. Надеюсь, это нормально. Я могу поспать и в гостевой…
Эрик подошел к кровати, пока она нервно говорила, и прежде, чем она смогла что-то еще сказать, он развернулся и упал спиной на кровать.
Из-за Эрика ее полноразмерная кровать была похожа на двуспальную. Он валялся на кровати, катался влево и вправо, прыгнул раз или два, потом оперся на локти и посмотрел на нее. Ей понравился его взгляд.
– Удобно, – похвалил он.
– Хорошо. Как я говорила… ты, большеват…
– Ты с кем говоришь?
– Прекрати. Ты знаешь, что я имею в виду. Ты высокий, а эта кровать маленькая.
– Мне нравятся маленькие кровати. Ты не сможешь от меня спрятаться в этой кровати.
Она заправила несуществующую прядь волос за ухо.
– Что заставляет тебя думать, что я хочу от тебя спрятаться?
– Ты надела халат поверх сорочки, а это так много материала, что я мог бы сшить из него парус. И ты ведешь себя старомодно, когда придерживаешь халат, будто боишься, что откроется шея или часть кожи. Это так мило, твоя застенчивость.
– Я очень хочу быть сексуальной и игривой, но я не знаю, как это сделать. Я забыла.
– Ты сексуальная.
– Не как ты.
Он поднял брови.
– Как я сексуален? – спросил он. – И, пожалуйста, поконкретнее.
– Ты очень уверен в себе. Мне это нравится. Я не могу сказать такого о себе.
– Ты очень уверена в себе на работе.
– Да, но сейчас я не на работе. И я не знаю тебя. Хотя я и знаю тебя. В моей голове это имеет смысл.
– Ты знаешь меня, как отца Рути. Вот, как ты знаешь меня, как дорогого старого папочку. Рути сейчас в ЛА, а мы с тобой вдвоем. И теперь тебе стоит узнать другую мою сторону, которая никак не относится к моей дочери, даже если она является причиной ее рождения.
– Я хочу узнать эту твою сторону. И я хочу узнать и эту свою сторону. Но ты знаешь, каково это, когда у тебя бизнес.
– Мой бизнес не похож на твой. Я могу выбирать работу, могу отказать людям, если в этот день должен быть на школьном собрании или по другим делам. А твоя работа открыта семь дней в неделю, с восьми до восьми, и я много раз видел, когда заезжал за Рути, что ты по уши в работе. Ты работаешь на износ.
– Ну, я еще не износилась. Я думаю. – Она похлопала себя по спине. – Да. Я так сильно не работала.
– Как давно ты живешь в этом доме?
