Майор не выдержал первым.
— Слушаю вас, гражданин. Что у вас?
Я протянул ему свое удостоверение.
— Мне нужен опер, который работает по убийству актрисы Доренко. Поможете?
Майор молча вернул мне красную книжечку и стал куда-то названивать.
— Двенадцатый кабинет, — наконец после нескольких звонков произнес он. — По лестнице на второй этаж и направо.
То, что я увидел в кабинете, на котором значился номер 12, меня озадачило. Там никак не мог находиться оперативник, которого я искал. Это был типичный кабинет начальника, роскошный, обставленный добротной мебелью. И человек, который восседал во главе письменного стола, тоже смотрелся начальником. Хорошо за пятьдесят, жесткие глаза, грузная фигура.
— Подполковник Стасов, Управление уголовного розыска, ГУВД Москвы, — представился я, пытаясь справиться с недоумением.
— Мне о вас не звонили, — сообщил мне хозяин кабинета, глядя куда-то в сторону.
Я с ужасом подумал, что не знаю, кто он, как его зовут, и вообще произошло какое-то недоразумение. На кителе я увидел полковничьи погоны, которые с равным успехом могли принадлежать и начальнику управления, и любому из его заместителей. Правда, вход в кабинет был из коридора, а не из приемной, и это позволяло надеяться, что я попал все-таки не к начальнику, а к кому-то из замов.
— Дежурный сказал, что я должен пройти в двенадцатый кабинет.
— Правильно. Но из Москвы о вас не звонили. Что вы хотите?
Тут я сообразил, что дежурный принял меня за сыщика, который приехал из Москвы в связи с убийством Ольги. Вероятно, поэтому он и направил меня к руководству, так сказать, представиться и доложиться по команде. А руководство, естественно, ни сном ни духом ни про какого сыщика и знать не знает.
— Товарищ полковник, я хотел бы встретиться с сотрудниками, которые занимаются убийством Ольги Доренко.
— Зачем? Кто вас уполномочил?
Вопрос мне не понравился. Где ты, прославленное милицейское братство! Где ты, воспетое в книгах и фильмах чувство локтя, дружеская помощь и своевременная поддержка! Полковник вел себя так, словно ему было глубоко наплевать на сам факт убийства актрисы и больше всего его заботит вопрос о том, чтобы в светлые ряды городских милиционеров не проник московский шпион с его грязным разлагающим влиянием.
— Меня никто не уполномочил. Но я могу оказаться полезным в расследовании убийства. Я хорошо знал потерпевшую.
— Кто вас прислал?
— Никто меня не присылал, я нахожусь в вашем городе на отдыхе, узнал об убийстве и пришел.
