— Посижу, посижу, — успокоил я заботливую соседку.
— Я мигом. Только процедуры приму — и сразу назад.
Женщина торопливо удалилась, а я остался сидеть во дворе, и в голове у меня была полная сумятица. Умер человек, который, по моим расчетам, должен был рассказать мне, что лежало в пропавшем неизвестно куда фиолетовом пакете с желтыми ручками. И еще он должен был мне рассказать, почему Ольга опоздала, возвращаясь из его дома в гостиницу. Может быть, она говорила ему, куда еще собиралась зайти? А может быть, она ходила куда-то перед тем, как принесла посылку Николаю Федоровичу, и вполне возможно, кое-что об этом говорила. А может быть, что-то задержало ее здесь, в этом доме. В любом случае, теперь мне этого уже не узнать. А я так надеялся…
Из задумчивости меня вывел ломающийся басок, принадлежавший пареньку лет восемнадцати-девятнадцати.
— Здрасте. Вы случайно не из милиции?
Вопрос меня озадачил. Случайно я был из милиции, и не случайно тоже. Но стоит ли это афишировать?
— Нет пока, — отшутился я. — Я из дома. А что?
— Жалко, — непритворно огорчился паренек. — Я думал, что вы из милиции.
— А в чем проблема?
Мне стало интересно. Может быть, ответы на мои вопросы ходят где-то рядом?
— Если бы вы были из милиции, вы бы мне дом открыли. Мне очень нужно.
— А ты родственник, что ли?
Но парень не ответил. Вместо этого он быстро подошел к одному из окон, деловито осмотрел раму и вернулся к столу.
— Понимаете, у деда Николая осталась кассета, которую я ему давал. Она чужая, ее нужно вернуть. Он же ее только на три дня брал. Там, — он неопределенно мотнул головой, — уже ругаются, требуют или кассету вернуть, или деньги платить.
— Что за кассета?
— «Заложник №1», американский боевик.
— А что, Николай Федорович боевиками увлекался? Да ты сядь, в ногах правды нету.
Парень сел за стол напротив меня и покосился на лежавшую рядом пачку сигарет.
— Можно сигаретку у вас взять?
— Бери. Тебя как зовут?
— Леня.
— Так что, Леня, насчет боевиков?
— Дед Николай их с удовольствием смотрел, всегда спрашивал, что новенького есть. Я в прокате видеокассет работаю, — пояснил Леня. — Дед пожилой уже был, так я кассеты ему домой носил, чтобы ему лишний раз не ходить. У нас с ним договоренность была: как что новенькое появляется, я хватаю и приношу, он посмотрит первые пять минут и сразу говорит, будет он это брать или нет. Знаете, он плохой фильм от хорошего мог по первым кадрам отличить. Говорил, если в фильме есть настроение, если его мастер делал, то это уже по одним только титрам понятно, по графике и музыке. Ну вот, если он фильм оставлял, то платил за прокат.
