Он чувствует, как краснеют его щеки.
Он продолжает: «Они пришли к гробнице, Мать Мириам, к той гробнице, где он лежал, и тела там не было. Он воскрес».
А она опять смеется. «Ты такой глупый? Ты такой неумный? Гидон, я послала моих сыновей за его телом сразу после Субботы. Чтобы он не лежал в какой-то чужой холодной камере, когда его следует похоронить в теплой земле, как его праотцов».
Он смотрит на нее, недоуменный и обиженный, и бормочет: «Все равно, он воскрес. Его же видели».
Она спрашивает: «Так ты пришел сюда для этого? Убедить старуху, что ее сын все еще жив?»
Он не отвечает. Теперь сердится она.
«Если бы он жил, если бы они не убили его, если бы он возродился в гробнице, если бы Бог вернул его мне, почему он не здесь, Гидон? Кого он должен видеть больше, чем свою мать? Почему он показал себя Шимону и Мириам из Мигдалы, а не мне?»
И когда она задает свои випоросы, то слышится ей голос Иехуды из Кериота, говорящий: «Мы теперь — его семья, мы, кто следует его учению». Ей видится лицо ее сына в последний раз разговора с ним, когда она испугалась и не поняла, почему. Она знает, что он отказался от семьи задолго до своей смерти. Если даже эта детская история правдива, то не к ней бы пришел он. И это понимание ей трудно вытерпеть. Она быстро поднимается — хрустят коленки, и спина отзывается болью — и, не представляя себе точно, что она сделает, она поднимает правую руку и бьет Гидона по левой щеке.
Громкий шлепок. Ее рука звенит болью. Она высматривает его лицо, потому что она — старая женщина, а он — молодой мужчина, и если он ответит тем же, то может легко убить ее.
Он не отвечает ударом. Он не двигается и не пытается уйти. Он спокойно смотрит на нее и поворачивает свое лицо другой стороной к ней. Он ждет. Словно приглашение.
Ее рука падает вниз.
«Я бы знал на любом конце мира, если бы он все еще оставался там».
В первый год, когда она выросла в женщину, отец взял ее с собой в Иерусалем на Шавуот — праздник в конце седьмой недели от Пейсаха. Это веселый праздник, очень простой — празднование только что начавшегося сбора урожая. Крестьяне приносят первые плоды со своих полей к жертвеннику отблагодарить Бога за благословление их деревьев, созревающих винных лоз и колышащиеся золотые поля пшеницы. Они остановились у младшего брата отца Елиху, жившего так близко к Храму, что можно было видеть стены Храма с крыши дома. Свет раннего лета был золотым, но дни продувались приятным ветром, и жара не сгущалась, и воздух не застывал. Первый день она провела у окошка, наблюдая за бесконечной процессией к Храму повозок, тянущих быками, наполненных созревшими розовыми гранатами и мохнатыми желтыми финиками, и сердце ее было наполнено радостью.
