Иехошуа смотрел прямо, не отводя глаз, не выражая ни согласия ни несогласия. Мириам видела раньше этот взгляд много раз, когда казалось, что он не слышал ничего. Езра естественно решил, что он выигрывал дебаты.
Езра возвысил свой голос так, что даже стоящие вне синагоги могли хорошо слышать его: «И если Тот, Кто Вездесущ смог создать все лечения от всех болезней за шесть дней и отдыхал на седьмой, кто ты такой, чтобы спорить с ним? Кто ты такой, чтобы не соблюдать заповедь отдыха в Субботу?»
Он вновь понизил свой голос и перешел довольное подтрунивание — он был опытным оратором, перетягивая толпу на свою сторону: «Что ж, я не скажу, что неправильно лечить больных, конечно же, нет. Что же ты не смог сделать этого в другие шесть дней? Почему заставил ждать этих несчастных до самой Субботы? Не мог, разве, вылечить в Пятницу, чтобы вернулись они домой и насладились супом со своей семьей, как делают все?»
Толпа засмеялась. Мириам услышала шепот людей «Это точно», и «Если уж Бог смог сделать мир за шесть дней…»
«Но, конечно же», — Езра подобрался к заключению речи — «тут есть объяснение, должно же быть?» Его голос вновь стал твердым, негромким, крепким и надежным. «Нам известно, что Бог отдыхает в Субботу со всеми его созданиями. И если ты лечишь больного в тот день, откуда приходит твоя сила? Не от Бога». Он снова стукнул по столу и выкрикнул: «Не от Бога! Мы видели, как крутишься и вертишься и кричишь ты, когда лечишь, и мы знаем, что означает это. Если же не от Бога, Бога наших праотцов Авраама, Исаака и Якова, то твоя сила идет от чужеземного бога, как Ба’ал Звув!»
Его голос был громким и мощным, и по окончании речи толпа взорвалась одобрительным топаньем ног и криком.
И затем поднялся сын Мириам. Он говорил мягко, раскачиваясь на одном месте и смотря не на толпу, как Езра, а поверх их голов, словно читая написанные в воздухе слова, как пророк.
Он произнес: «Скажите мне, разрешается ли спасти жизнь в Субботу?»
И один из последователей выкрикнул: «Разрешается».
Он сказал: «Разрешается ли делать что-то, чтобы спасти жизнь? Даже если неясно, спасешь ли — разрешается?»
Один из посторонних людей в толпе, не последователь Иехошуа, выкрикнул: «Разрешается!»
«Но тогда» — он повернулся всем телом к Езре скользящим рывком — «кто ты такой, чтобы сказать, что я не должен лечить! А если я оставлю их всего на один день, возможно, уже не будет никакого лечения? И скажите мне» — теперь он раскинул руки к толпе, продолжая говорить тихо — «разрешается ли обрезать в Субботу, почтенный Езра?»
