Мириам сначала не увидела его из-за толпы — она, как и женщины с детьми, должна была стоять с другими женщинами. Но Иов пролез вперед, крепко держа ее за подол, ко входу в синагогу. И две головы отошли в сторону, и вот — он, что-то говорил. Ее тело сначала похолодело, а потом зажглось жаром. Как будто она влюбилась. Смешно! Из-за своего сына? Из-за малыша, которого она мыла, одевала и кормила грудью? Она должна была пойти к нему и умыть его лицо, потому что лоб его всегда был грязным из-за того, что он садился на землю, перебирал пыль и касался своих бровей. Она могла видеть тот грязный потек даже с того места, где стояла. Она должна была пройти вперед и сказать: «Я — мать его, дайте мне почетное место».
И теперь-то знала она, почему она так не сделала, и почему тогда она этого не поняла. Почуяв нечто душой, она запнулась. Она подумала, что из-за того, как другие мужчины смотрели на него. Он был такого рода человек, перед которым ее отец обнажил бы голову, встал бы и сказал бы ей, чтобы она называла его «учителем». Иехошуа, казалось, был очень естественен в многолюдном месте.
Он спорил с мудрым стариком с белоснежной, словно шкура ягненка, бородой, и которого, как услышала она в толпе, называли Езрой-Учителем. Там стояли кувшин с вином на полу и стол перед ними. Езра наполнил чашку вином и швырнул ее перед Иехошуа. Он налил чашку и себе, выпил, запустил чашку кругом по столу. Он схватился за свою бороду. Толпа затихла. Начались дебаты, которые все хотели услышать.
Езра начал: «Слышал я, что говорилось, будто ты творишь чудеса и лечишь во имя Бога».
Иехошуа согласился кивком головы. Езра улыбнулся.
«Ну, это — не преступление. Бог дает великую силу тем, кто верит в него. Когда я был еще ребенком, видел я Хони-ХаМагеля, как вызывал он дождь своими молитвами из безоблачного неба. Те, кто стар, как я, помнят это».
Езра оглядывает комнату, находя в толпе указательным пальцем седобородых мужчин, которые бормочут «Да» и «Я видел это».
«И много людей приходило в этот город, чтобы лечить. И многие лечили успешно. А теперь скажи мне, правда ли, что ты лечишь в святую Субботу?»
Иехошуа сказал: «Правда».
Езра стукнул по столу с такой силой, что подпрыгнула чашка и разлила вино.
«Тогда ты считаешь себя выше Бога!»
По толпе прошел глухой шум: бормотание согласия людей городка и недовольное ворчание друзей Иехошуа.
Езра повернулся к толпе, обращаясь к слушателям в своей речи: «Не было ли достаточно шести дней Всемогущему Повелителю, Богу Небесного Воинства, чтобы создать мир? И не сотворил ли он человека одним мановением пальца» — Езра показал это движение пальцем правой руки — «в самый последний час перед Субботой, вместе со всеми болезнями, населяющими нас, и которые будут следовать за нами до самого последнего дня известного одному лишь Богу, и со всеми лечениями против тех болезней?»
