Гидон помогает ей, принося шерстяные одеяла от воды — тяжелые и набухшие — и набрасывая их на веревку, натянутую ею между двух деревьев. Он забирается в глинобитную кладовку и моет там каменный пол, согнувшись, дыша мучной пылью, и потом он выходит оттуда с красными глазами и с болящей от напряжения спиной. Они не говорят ни слова о быстро приближающейся годовщине до самого кануна Песаха.
За день до Песаха наступает время приготовления мацы — плоский пресный хлеб, который они будут есть всю следующую неделю. Мучные лепешки постоят всю ночь, она завернет их в материю и положит их в каменный кувшин подальше от насекомых и плесени. Она кладет плоский камень на огонь, берет три меры муки из кувшина и ставит рядом ведро холодной чистой воды из колодца. Она начинает смешивать воду с мукой — торопясь, потому что мать учила ее делать мацу как можно быстро — вымешивает тесто в круглые лепешки и начинает отбивать тесто ладонью до самой тоньшины. Заостренной деревянной палочкой она оставляет точки на поверхности каждой лепешки, затем быстро бросает их на горячий камень, где они начинают тут же пузыриться и твердеть, и пахнуть дымом дерева и чешуйками обожженной муки.
Когда она отрывается взглядом от работы, она видит, что Гидон наблюдает за ней. Трудно сказать, как долго он находится здесь. Он смотрит на нее с огромной нежностью. Он, должно быть, видит, как его мать занимается выпечкой.
«Мы трапезничали ими в последний раз с Иехошуа», наконец говорит он.
Кровь холодится в ней, и кости застывают пеплом. Она не хочет ничего знать, что делали они. Она очень хочет знать, что делали они. Рот ее пытается произнести: «Не говори мне». Дыхание ее стремится попросить у него каждой подробности. Она жаждет каждого пропущенного ею момента. Она хочет спросить: остались ли крошки в его бороде от пресного хлеба. Вспомнил ли он поменять одежду перед праздником? Кто заметит такое, если не мать? Желание, скрутившееся в ней пружиной, почти готово развернуться, выпрыгнуть наружу: желание взвыть и выкрикнуть, почему я не была там, на последней трапезе, почему я не заставила его пойти домой?
Все это всколыхается в ней. Она бросает еще один круг мацы на горячий камень. Она смотрит на Гидона.
«Мне не хватает его тоже», говорит юноша.
И она не может сдержаться. Слезы — в ее глазах. Голос ее трескается, и она произносит: «Ты не знаешь, что это такое, когда его не хватает».
Она стряхивает крошки сырого теста с кончиков пальцев и берет плоскую лепешку с камня.
