Она и Иосеф поспорили по этому поводу.
«Он всегда держится возле твоей юбки», сказал Иосеф, когда вернулся домой после работы и нашел Иехошуа читающим или раздумывающим, или строгающим дерево у очага, когда все дети играли в садах.
«Он отличается от других мальчиков», объяснила Мириам. «Ему не нравятся их игры с кувырками и толканиями».
«Ты растешь его слабым», заявил Иосеф. «Слишком легко сдаешься».
«Легко что? Я должна выкинуть его из дома и заставить его играть?»
«Да! Или дай ему работу! Ему уже девять, и он достаточно большой, чтобы уже работать! Дай ему что-нибудь из твоей работы, чтобы залезла своими пальцами до самой кости. Пусть рубит дрова или таскает воду. Если он хочет быть женщиной, то пусть ощипывает гуся!»
«Женщиной? Он должен быть, как ты?» сказала Мириам, и это было началом их неприятностей.
«Как я? Что ты имеешь в виду — как я?»
«Как ты — ничему не учился, когда был молодым, никогда не ходил учиться к равину».
И так продолжалось. А Иехошуа сидел у огня и, хоть и слышал каждое слово, не произнес ничего, не двинулся, не шелохнулся.
Когда он рос и мужал, она боялась какое-то время, что делала что-то неправильно. Ее страхи ушли после того, как ее сыновья помоложе оказались нормальными детьми. Иермеяху женился в семнадцать лет. Иехуда ушел под свадебный тент в двадцать лет. Шимон, самый тихий из всех, так пылко влюбился в девушку из соседнего городка, что никто не мог сдержать его, и пришлось заниматься свадьбой, когда ему еще не было и пятнадцати. И хотя они предлагали девушек Иехошуа, тот не встречался с ними, а когда они уговаривали его, тот просто не слышал ничего.
Молодым мужчиной, когда он и Иосеф уже не могли быть вместе под одной крышей, он начал путешествовать. Он останавливался на какое-то время с ессеями, где мужчины не жили с женщинами и отказывались испражняться в святую Субботу. Он носил на себе целый год еще большие обеты. У нее появились внуки и внучки от младших сыновей, а старший все еще ходил неженатым.
Он вернулся домой ненадолго, когда ему было двадцать семь лет. Все еще без женщины рядом с ним, хотя она все еще надеялась, что после его скитаний он может вернуться с милой молодой женой и удивит их всех… чем? Наконец, нормальностью. Но нет. Он стал еще более необычным, более отстраненным и холодным. Он не смотрел никому в глаза, постоянно направляя свой взгляд на нечто видимое лишь ему одному. Он и Иосеф поругались. Когда он сможет найти себе семью? Построить дом? Вдалеке было поле, если бы он захотел построить себе свое жилье, но он не может больше жить вместе с ними, потому что это — неправильно, чтобы взрослый мужчина жил, будто ребенок, надеясь на помощь своей матери.
