К безудержной страсти к этому оборотню.
Захар был огромным в волчьем обличье. Не просто крупным. Её он превышал раза в два с половиной, а среди волчиц она была не хилой самкой. И она знала — пожелай он её уничтожить, разорвет одним рывком.
Гордо вскинув голову и ступая на носочки, Агата подошла к шкуре медведя и грациозно опустилась на неё.
Легла на спину, ничуть не стесняясь своей наготы.
И развела ноги.
Лишь после этого Захар обернулся и посмотрел на неё.
Его глаза алчно вспыхнули, когда он увидел желанную плоть.
И учуял запах возбуждения.
Агата была готова принять его.
Но не так быстро.
Он, взяв открытую бутылку с вином, направился к девушке. Не без удовольствия заметил, как бисеринки пота выступили у неё на висках и лбу. Агата испытывала волнение, и огромным усилием воли пыталась скрыть испытываемую неловкость. А, возможно, и поднимающуюся ярость.
Захар знал, что она ненавидит себя, за то, что приходит к нему. Сначала испытывал к ней жалость, теперь ничего, кроме желания показать зарвавшейся девочке, что, прежде чем кому-то бросить вызов, надо правильно рассчитывать силы.
— Вина? — лениво поинтересовался он.
Агата вытянулась на шкуре. Кто бы ей сказал, что она начнет течь лишь от одного взгляда мужчины, подняла бы на смех.
А тут….
Тут она плавилась, и ничего не могла с собой поделать. Главное — не хотела.
— Я люблю красное вино.
— Знаю.
— У тебя в руках бутылка сухого, — презрительно заметила Агата и чуть-чуть повела бедрами.
Так, чтобы Захар не расслаблялся.
Ни один мускул не дрогнул на мужественном лице Древнего.
Но он заметил её движение. Он всё замечал.
— Я люблю сухое.
Агата хотела заметить, что тогда он может употреблять спиртное в одно лицо, но не успела. Захар, подойдя к ней, бесцеремонно перешагнул одной ногой через её бедро, и теперь стоял над ней, возвышаясь и смотря сверху на распластанное обнаженное тело.
Потом наклонил бутылку, и из горлышка тонкой струей полилась светло-янтарная жидкость….
И попадала она прямо на гладкий лобок, устремляясь вниз, к складкам сладковатой плоти.
Агата вздрогнула и шумно втянула в легкие воздух. Резкий контраст возбужденной плоти, которая горела от желания, и прохладной жидкости был для неё полной неожиданностью. Она дернулась, желая свести ноги.
И сразу же послышалось властное:
— Ноги не своди.
Голос мужчины чуть заметно изменился. Стал более хриплым, низким. Захар медленно начинал попадать под обаяние женского тела. Он тоже не железный.
И тоже хотел эту волчицу.
