Зимняя куртка и сапоги годятся только, чтобы короткими перебежками добраться до школы. Ледовый городок сегодня отменяется. Да и вряд ли там будет так же весело, как вчера.
Я бросил взгляд на будильник. Маленькая стрелка почти доползла до десяти. Я поплелся к стенному шкафу, выудил старый тренировочный костюм и начал одеваться. Соседи по комнате уже ушли на завтрак, и мне тоже стоит поторопиться, если не хочу опять пропустить. Честно говоря, именно этого больше всего хотелось. Не знаю точно, когда это началось. В какой-то момент почувствовал, что мне не нравится обычная человеческая еда. В детстве, помнится, уплетал за обе щеки. Но чем старше становился, тем реже хотелось есть. В обычном понимании этого слова.
Наверное, когда окончательно повзрослею, необходимость в человеческой пище пропадет совсем. Ну к тому-то времени я уже покину детский дом, и не придется больше притворяться человеком.
Но пока этот день не настал, заставляю себя проглотить еще немного тошнотворного варева на завтрак.
Я умылся, почистил зубы и уже собирался выходить, когда услышал знакомое:
— Привет. А ты сегодня опять выглядишь как-то по-другому.
Как же я забыл про зеркало над умывальником! Завесить его, что ли?
— Привет, — сделал вид, что не удивился ее появлению. — А ты совсем не меняешься, всегда одинаковая.
— Да, точно. Здесь я никак не могу измениться. И мне уже порядком надоело домашнее платье, — она потянула кончики подола в стороны и оглядела себя. — Если бы знала, оделась бы посимпатичнее, — она улыбнулась и тут же отчего-то смутилась. — А у тебя глаза сегодня зеленые. А вчера были серые…
— Здесь, наверно, освещение такое, — я отвел взгляд в сторону. Лучше бы мы еще поговорили о платье.
— Ты опять запираешься? — она подошла ближе и уставилась на меня. — С самого начала ты избегаешь разговоров о себе и постоянно врешь. Какого цвета у тебя глаза?
— Зеленого. Ты же сама сказала.
— Неправда! Отвечай, какого цвета у тебя глаза?
Я почувствовал усталость. Надоело оправдываться, скрываться, хитрить… А в самом деле, какого цвета у меня глаза?
— Не знаю! — бросил я ей в лицо. — А какого цвета ты хочешь, чтобы они были?
— Что это значит?
— Отвечай и увидишь! — я подошел вплотную к зеркалу, словно желая вызвать ее на поединок.
— Мне нравятся синие, — растерянно ответила Надя.
Я сделал над собой усилие. Обычно я интуитивно знал, какой эффект нужен. Тело откликалось само. Но тут все было сложнее. Надя была в отражении, и я не чувствовал ее. Пришлось фантазировать. Я представил себе ярчайший ультрамарин и плеснул его в радужку глаза. Добавил темно-синие, переходящие в черный, прожилки, лучиками разбегающиеся от зрачка, и такую же темно-синюю каёмку радужки. А еще сделал так, чтобы глаза казались влажными, а белки чуть прозрачными. Я не знал, получилось ли то, что ожидала Надя, но эффект был сильным. Она ошарашенно смотрела на меня.
