На пороге каюты появился Давиде. Сильвия обернулась и увидела, что следом за ним в каюту входит высокий худой монах. Взгляд его был устремлен куда-то в пустоту…
Это был отец Джилло.
Эспиноза нахмурил брови.
— Кто этот человек? Что вы тут устраиваете?
Отец Джилло сделал по направлению к нему несколько шагов. Эспиноза обратился к Сильвии:
— Могу я все-таки узнать, что вы задумали? Что это еще за монах? Где вы такого отыскали?
Отец Джилло протянул к нему руки, словно хотел коснуться его губ.
— Это твой голос… Твой голос…
— Кто ты такой, чего тебе от меня надо? — Эспиноза попытался отстраниться, но монах схватил его за пиджак и не отпускал.
— В ту ночь на тебе была шляпа с перьями… ты помнишь?… В доме был большой бал, праздник карнавала…
— Я тебя не знаю, в жизни никогда не видел.
Отец Джилло взял его руку и ощупал пальцами манжет сорочки. И запонку на манжете.
— Там, внизу, в зале, украшенном зеркалами, все веселились и танцевали. Все громко смеялись, и ты тоже смеялся. Хотя только что заплатил, отсчитывая бумажку за бумажкой, за жизнь четырех полицейских и троих пастухов, которых я вот этими руками отправил на тот свет! А здесь, в комнате, погруженной в полумрак, в то время как ты творил свое богопротивное дело, сверкали золото и бриллианты твоих запонок… Сколько лет у меня, обреченного на вечную тьму звучал в мозгу вот этот голос, он сводил меня с ума и день за днем заставлял жестоко страдать, медленно убивал меня…
Ноги у монаха подкосились. Куадри вовремя успел поддержать его. Монах умоляющим голосом попросил его:
— Уведи меня скорее отсюда!
Куадри помог Джилло выйти из каюты. Эспиноза тем временем поправил галстук и застегнул пиджак.
— Примите мои поздравления, судья. Поистине очень впечатляющий театральный эффект. К сожалению, для вас, все впустую. Лопнет как мыльный пузырь! Видите ли, время работает на меня, это мой самый верный союзник. С тех пор прошло уже слишком много лет, все это события далекого прошлого. Да и кто поверит бредням какого-то старика монаха?
Сильвия пронзила его ненавидящим взглядом:
— Я обещаю добиться для вас пожизненного заключения.
Эспиноза скривил рот в улыбке.
— А я, со своей стороны, готов биться об заклад, что не успеют стрелки вот этого хронометра совершить триста шестьдесят пять оборотов вокруг своей оси, то есть самое большее через год, в темнице, куда вы так мечтаете меня навсегда заточить, уже и следа моего не будет.
Тут Давиде не выдержал. Он кинулся на Эспинозу, схватил его и изо всех сил шмякнул об стол. И приставил ему к горлу пистолет.
