Да, новым и обильно вознаграждаемым из государственной казны блюстителям «духовного здоровья нации» очень хотелось бы увидеть исчезновение святых монастырей и монахов-бессребреников. Но с исчезновением святых обителей и воплощенного в них духа нестяжания явится дух немой и глухой (Мк. 9, 25), который действует мечом и имеет у себя под началом судей и прокуроров, обученных в современных университетах. Поистине несчастна Эллада, которой правит тесный кружок столичных интеллектуалов, не испытавших ужасов трехлетнего взаимоистребления и лишь из газет знающих о том, что претерпели жители сёл! Этим «прогрессистам» нет дела до детей, по-прежнему ночующих под деревьями, лишенных школ и храмов — ведь им самим, кроме театра, кинематографа и других увеселений, не нужно ничего. И вправду, кто из начальствующих уверовал когда в полезность Церкви и монастырей?! Ведь то и другое существует, по их мнению, лишь для «неразвитых масс», усвоивших «анахронистические» идеалы веры и патриотизма и готовых бездумно жертвовать собою за какие-то там «алтари и очаги». Что этим господам до жестокого истребления священников и разрушения храмов Эллады оккупантами и бунтовщиками! Люди просвещенные в трудный момент всегда найдут убежище в городах, священник же и старец-монах пусть, так и быть, остаются в селах как исполнители треб и утешители простонародья, покуда не настанет пора заново обличать «величайший вред» и «антиобщественную роль» Церкви и иночества.
Пусть согрешил я, Господи, Ты же, долготерпеливый, помяни страдания нищих и воздыхания убогих (ср.: Пс. 11, 6), посети виноград сей, егоже насади десница Твоя (ср.: Пс. 79, 15–16). Ибо это о Тебе, бессмертном Женихе Церкви, сказано было на неправедном судилище: Лучше одному человеку погибнуть за народ (ср.: Ин. 18, 14), и Ты, безгрешный, умер крестной смертью. Но человеческий род воздвиг Тебе светозарный престол и несет к подножию Его свою веру и поклонение. А где осудившие Тебя? Сошли во ад, и память их погибла с шумом (ср.: Пс. 9, 7).
Монастырь этот, словно кусок мрамора, отсеченный от пирамидальной глыбы, сияет белизной зданий при иссохшем потоке на западном склоне горы Афон. Он был основан преподобным Павлом Ксиропотамским, сыном императора Михаила Рангавея[162], и, подобно соседнему Дионисиату, назван по имени устроителя. С 1837 года монастырь стал общежительным, и насельники его (ныне их около сорока) прославились как ревностные хранители церковного и иноческого уставов. Последние тридцать пять лет здесь настоятельствует архимандрит Серафим, приведший обитель к всестороннему процветанию и не однажды оказывавший серьезную помощь всему Афону. Пережив пожар 1900 года, Святой Павел был немедленно возобновлен, что произошло во многом самоотверженными усилиями жителей острова Кефаллиния, считающих его родным монастырем, поскольку оттуда же происходит игумен и едва ли не вся братия.
