Он стоял на перроне Казанского вокзала, провожая Севостьянову в Томск и снова думал о будущем. «Нет, у нас точно ничего не выйдет, она ведь как сестра двоюродная или там еще какая мне, двадцать пять лет я ее знаю, как себя, как Свету… О чем я с ней в старости буду говорить?» Их томский поезд, пыхтя, уходил от Казанского вокзала на восток, в сторону Сибири; счастливая, совершенно ничего не понявшая Севостьянова махала рукой Золотареву из окна купе. Золотарев, улыбаясь, махал ей в ответ, окончательно все решив для себя…
Они созвонились, когда Маша добралась до Томска. Севостьянова начала говорить о планах на сентябрь, а Золотарев сказал, что перезвонит ей через три дня. За день до того, как позвонить, Золотарев набрал телефон сестры.
– Свет, привет, хочу с тобой поговорить о Севостьяновой. Я ей сам все скажу, но хочу, чтобы ты с ней сначала поговорила…
– Привет, Володя! – как всегда радостным и оптимистичным голосом ответила ему его Света. – Я уже поговорила с Машкой.
– Даа?! О чем? – изумленно спросил Владимир.
– О чем?! О вас! Она мне рассказала, что у вас ничего не было. Я ей сказала, что она дура и может теперь забыть про тебя.
– Света, ну вообще-то не из-за этого… – начал Золотарев.
Сестра перебила его:
– Но если бы переспала, то ты женился бы!
– Женился бы… – ответил Золотарев.
– Ладно, Володя, мне пора, – заговорила сестра. – Через полчаса эфир на ТВ-2, будь там осторожней в своей Москве.
