- "Справочник по электротехнике", - кивнул удовлетворенно, - вот мы этим справочником сейчас и справим яишенку! Малость потолчем скорлупу на твоих яйцах, - прикинул том в руке. - Как раз подходяще будет. Постучим книжечкой, прямо ребрышком промеж ног, а потом скажем - несчастный случай... А ведь ног-то и нет! - вдруг захохотал он. - Где стучать-то? Ну, ничего! И так попаду куда надо!
И он замахнулся.
А Андрей не выдержал и заорал. Во всю мощь своей ненависти.
Из его распахнутого рта не донеслось ни звука. Раздутые легкие будто сковала чугунная тяжесть. Но он кричал - истошно и яростно.
Его крик ударил Никитку по лицу, как пудовый кулак. Коротко стриженная голова мотнулась, выворачиваясь набок.
Никитка отшатнулся, пытаясь уйти из-под неожиданного удара. Вскинул автомат... Но новый бешеный крик Андрея обрушил на его голову незримый апперкот - снизу вверх, пронизывая челюсть насквозь и ударяя прямо в мозг.
Никитка качнулся, как пьяный, косолапо переступил с ноги на ногу, пытаясь удержать равновесие... И Андрей ударил его в третий раз. Уже прицельно, в лоб - так, чтобы излучаемая ненависть насквозь проломила узкую лобную кость, чтоб всмятку, в кисель раздавила мозги, растерла их по внутренней стороне затылка.
И Никитка свалился, как подкошенный.
Падая, он все-таки нажал спусковой крючок автомата. Тот залаял, изрыгая пламя. Зигзагом пулевых отверстий исполосовал обои на стене, несколько раз выстрелил в потолок, обрушивая пыль побелки - и смолк.
- Андрюшенька! - отчаянно закричала мать в прихожей.
- Никита Яковлевич, ты чего? - позвал удивленный голос кого-то из свиты.
Дверь распахнулась, в комнату ввалилось, тесня друг друга, несколько громил в униформе с автоматами наизготовку.
Облако оседающей белой пыли затрудняло видимость, и они не сразу разглядели лежащего на полу главаря.
- Никита Яковлевич, ты споткнулся, что ли? - кинулся к нему один из громил. - Чего лежишь? Чего палишь?
- Сыночек! - протиснулась в дверь мама, кинулась к кровати. - Андрюшенька, что с тобой? Он тебя застрелил?
- Со мной. Всё. В порядке.
Слова дались Андрею с большим трудом - легкие все еще стискивал стальной обруч ненависти.
- Мама, вытри... пожалуйста, мне лицо... а то я... задохнусь в этой пыли.
- Да, Андрюша, сейчас, родной, - принялась хлопотать мама.
- Сейчас принесу влажное полотенце, - выглянув из коридора, сказал отец - и исчез, хлопнув дверью в ванную.
- Никита Яковлевич! - всё тормошили громилы лежащего на полу главаря. - Вставай! Ты чего?
