И от звездного блеска река становилась похожа на автостраду в час пик, когда множество автомобилей протыкает ночную темноту светом фар - но это было красивее автострады. Гораздо! И много величественнее.
Андрею хотелось любоваться еще и еще, но кто-то грубо рванул его вниз. Заставил кувырком лететь, катиться под откос - прямо в боль, в медицинский барак, в ненавистную жизнь...
5.
- Андрюшенька, к тебе пришли! - сказала сестра Людка, заглядывая в комнату и сладко улыбаясь.
Она теперь всегда сладко улыбалась, заходя к нему. Так же сладко улыбались и мама, и папа. Они все делали вид, будто ничего страшного не произошло. Да и вслух это говорили (когда он мог их слышать): мол, не произошло ничего страшного. Достаточно того, что Андрюшенька жив. Уже это - счастье.
А плакала мама в ванной. Включала воду и думала, что он не слышит.
Где плакала сестра, он не знал.
Плакал ли отец? Он всегда учил сына быть мужественным и не сгибаться перед трудностями, но теперь сына не было - был живой обрубок: без рук, без ног. Тело и голова. Доктор не обманул - мастерски сделал операцию, удалил пациенту все гангренозные конечности - то есть абсолютно все. Не допустил распространения инфекции по телу. В послеоперационном периоде у пациента даже особых воспалительных процессов не было, швы зарастали хорошо, в плановом порядке. Андрей поправлялся на удивление быстро.
Но был ли этот обрубок Андреем? И вообще человеком? Или только головой, в которую вкладывали еду, животом, переваривающим съеденное, задницей, испражняющей переваренное?
- Кто пришёл? - удивился Андрей. И запаниковал, - никого не пускайте, никого не хочу видеть!
Но было уже поздно.
- Давай я поправлю тебе одеяло, - прощебетала сестра, все также приторно улыбаясь. - Вот, встречай гостей!
Это оказались его одногрупники по университету. Всё-таки решили нанести визит. Так сказать, "проведать больного".
- А ты совсем почти не изменился, - с ходу заявила Татьяна-староста.
- Да? - со всей возможной вежливостью отреагировал он, едва не скрипнув зубами от ярости.
- Ну, в смысле - похудел, конечно, - заторопилась она снять неловкость, - но лицо осталось такое же!
- Спасибо, - ровным голосом поблагодарил он.
Лицо ему охранники Решетника почему-то не разбили. И теперь выше одеяла все выглядело нормально. А что там, под толстым одеялом - этого не было видно.
- Вот, мы фруктов принесли, винограда, - продолжила светскую беседу Татьяна, - ешь, поправляйся!
