Древнееврейская музыка и пение [современная орфография] | страница 48

Мунах:

Мерка:

Тифша:

Дарга:

Тлиша ктана:

Сегольта:

Закеф катон:

Закеф гадол:

Пашта:

Тбир:

Иетив:

Мерка кефула:

Карнэ-фара:

Тлиша гдола:

Герашаим:

Антон соглашается, что в этом объяснении выбор нот представляет обоюдность, но по его мнению, обращая внимание на главные акценты, помещенные в конце стиха или полустишия, можно избежать обоюдности. Акценты, обыкновенно называемые прозаическими, Антон находит сложенными для двух голосов, а акценты книг поэтических дают по его взгляду полную четырехголосовую гармонию. Антон нашел также в акцентуации род модуляции, состоящей в изменении низкой ноты аккорда при помощи диэза. Прилагая свои начала к книге Песнь песней Антон забавно разделяет голоса предполагаемых им первоначальных исполнителей. Соломону и одному из братьев Суламиты дает партию бассо, Суламите — сопрано, остальным действующим лицам партию баритона. Добродушный профессор оканчивает уверением, что он только восстанавливает древнюю песнь израильскую. «Ничто столько не могло бы огорчить меня», говорит он с искренним убеждением, «как предположение, что я vinum recens pro vetusto vendidi». Против всей гипотезы Антона достаточно заметить, что в ней ученый ориенталист оказывается плохим знатоком музыки, приписавши древним певцам такие дикие звуки, которых не только не соглашались признать своими звуками современные ему евреи, но и которых вообще трудно где нибудь слышать. Еще прежде Антона пытался выяснить отношение акцентуации еврейской к нашим нотам Иоанн Шпейдель[262], доказывавший, что древние евреи знали четырехголосовое пение, но что в музыке еврейской никогда не употреблялось более пяти нот, и только со времени Гвидо открыта шестая, дополнявшая сексадорд. Этого последнего предположения Шпейделя достаточно, чтобы сделать смешным все, что он говорит по этому вопросу.— Но чем более представляются несостоятельными попытки глубже выяснить сущность акценуации библейской, тем неотразимее бьет в глаза ее глубокая древность. И заметьте при этом, что вся акцентуация имеет фрагментарный характер. Это необыкновенные песни, всегда имеющие более или менее определенный характер и единство мелодий. Видно, что акцентуаторы не изобретают мелодий, а стараются передать какие-то древние, по преданию дошедшие, мелодии, которых, как видно, они помнили не много, потому что одни и те же мелодии повторяют очень часто хотя и не везде по определенному порядку. В этом случае акцентуация напоминает собою индийскую музыку, которая вся состоит из самых разнохарактерных формул, уцелевших из каких-то древних песней, но в настоящее время представляющих самую пеструю смесь звуков