Опираясь рукой о тонкую стенку-перегородку, перед нами стоял тот самый мужчина с рюкзаком, которого я приметила на платформе.
Детина замотал головой.
- Тогда будьте так любезны, освободите пространство от вашего астрального и материального присутствия, живо!
Что-то в его голосе подсказало жертве акселерации: спорить не стоит. Обиженно ворча, парень поспешил ретироваться. Затихшие было ближайшие соседи дождались окончания словесной дуэли и вновь зашумели. Мой спаситель, взглядом испросив разрешения, опустился на освободившееся место.
- Спасибо вам, - благодарно улыбнулась я, - не надеялась от него избавиться.
- Ну что вы, - легкая улыбка в ответ, - словесная атака проведена по всем правилам искусства, мое почтение полководцу.
Улыбался он доброжелательно, но немного скованно, как улыбаются люди, не до конца уверенные в безупречности своих зубов. Так улыбалась я до девятого класса.
- Надеюсь, дама позволит остаться? Человек, который должен был ехать на этом месте, слезно просил поменяться. Не смог отказать, - пояснил он, опережая вопросы.
- Оставайтесь, конечно. Надеюсь, у вас нет привычки закидывать на стол ноги.
Приподняв полку, чтобы запихнуть мешавшийся рюкзак, мой попутчик в недоумении крякнул.
- Это всё - ваше?!
Я виновато пожала плечами. О том, как буду выгружать "это всё" завтра утром, старалась не думать. Мужчина, отдать ему должное, отнесся к проблеме философски и просто-напросто забросил поклажу на пустующее боковое место.
- Будем знакомы. Евгений Бенедиктович, можно просто Женя.
- Вера.
Я пожала твердую сухую ладонь и, наконец, смогла рассмотреть нового знакомого. Чуть старше, чем мне показалось в начале, лет тридцать восемь - сорок. Невысокий, довольно плотный, он был одет в простую рубашку цвета хаки и потертые джинсы. Темно-русые волосы аккуратно подстрижены, на слегка впалых щеках ни намека на щетину, тонкий нос с легкой горбинкой. Зеленовато-карие глаза смотрели спокойно и изучающе. Его лицо, чрезвычайно подвижное, могло показаться красивым, если бы не заметная синева под глазами и общий изможденный вид.
Мы разговорились. Точнее, говорила в основном я, а Евгений Бенедиктович слушал, время от времени вставляя уместные замечания. О себе рассказывал скупо; мне удалось выудить, что он брал двухнедельный отпуск, чтобы навестить живущих в столице родственников, и теперь возвращается обратно.
- Родителей?
- Детей. Рейч там с ними одна, меня не может не мучить совесть.
