- Ян, — позвала я, но не было отклика.
Обернувшись, я увидела, что нет больше этих цепей, нет столика, на котором я нашла ключи. Больше ничего не напоминало о случившемся, комната преобразилась и была такой, какой я видела её первый раз.
Сев на пол, я прижала ноги к груди и в голос заплакала. Стресс, пережитый мной, был ни с чем не сравнимым, этот животный ужас, страх был мной. Тело содрогалось от внутренних переживаний, и мне было до боли в груди жаль Яна.
Значит, так он умер, так его убили, до смерти замучив, смеясь над ним. От отвращения и сострадания я заплакала ещё громче, сжимая рукой подтверждение того, что это было. Перед моими глазами была история, которая вместо ожидаемой радости принесла только полное разрушение моих внутренних жизненных понятий.
- Лорель, не плачьте, — на мои волосы легла рука, и я узнала этот голос и резко подняла голову.
Рядом со мной на коленях стоял Ян, такой же, как вчера, без напоминания о том, что было тут несколько минут назад. Я была потеряна и от непонимания, почему мне довелось это все увидеть, по щекам потекли быстрее горячие слёзы.
- Лорель, я не стою ваших слёз, — печально улыбнулся призрак, и его рука легла на мою щеку, принося прохладу, а подушечка большого пальца стёрла влажную дорожку. От этого простой и понятной ласки я вздрогнула, и он тут же убрал руку.
- Простите, — прошептала я, — обычно я не плачу. Просто это всё для меня слишком.
- Это я должен просить у вас прощение, Лорель, что вы стали свидетелем моей слабости, — он поднялся на ноги и отошёл от меня.
Он был одет, как и вчера, и с моего места мне казалось, что этот мужчина заполнил все небольшое пространство комнаты.
- И я должен вновь поблагодарить вас за то, что вы настолько самоотверженны и храбры, что попытались облегчить мне моё проклятье, — он положил руку на сердце и поклонился, а я смотрела на него во все глаза.
Почему сейчас мужчины не имеют таких манер?
- Что вы, я трусиха, — улыбнулась я, смутившись, когда он выпрямился.
- Почему вы вернулись? – напряжённо спросил он и опустился на пол от меня в пяти шагах.
- Я хотела спрятать тут дневник Перхты перед отъездом, — объяснила я.
- Вы уезжаете, — констатировал он и нахмурился.
- Да, завтра в обед, — прошептала я, хотя всё внутри говорило мне, что это неправильно.
- Хорошо, я желаю вам хорошей дороги, — не глядя на меня, пожелал он.
- А почему вас пытали? – вырвался вопрос.
- Потому что перед казнью это было моё наказание, и я проживаю его каждый раз. Но в этом году вы дали мне оболочку и всё ощущается яснее, — ответил он и посмотрел на меня своим пронзительным взглядом.
