Калинин думал о том же, говоря о ленинском плане кооперации. Но вот как, например, быть с теми хозяевами, о которых говорил Калинин: середняки, а то и бедняки, пользуясь
нашей помощью, стали такими зажиточными, что попадают под кулацкую графу?
Неужели они стали врагами советской власти, неужели эксплуататорская психология, еще
даже не укрепившись в них, уже стала неискоренимой? Таких, правда, немного, но как же
их сбрасывать со счетов?
Она сказала об этом Ивану, тот сморщился и шутовски замотал головой:
‐ Ох, защитница угнетенных эксплуататоров!.. Есть народная истина: лес рубят ‐
щепки летят... И сосчитать каждую щепочку ‐ невмоготу.
‐ Это антинародная истина. Щенки ‐ то не от вершины летят, а от комля.
‐ Послушай, чего ты, собственно, переживаешь? Я ведь и не собираюсь топором
размахивать.
А недавно пришло постановление ЦК «О темпе коллективизации». Сибири было
отпущено полтора года. И вот Иван теперь непрерывно ездил по своему округу ‐ и
недаром: процент коллективизации у него был высок, и через Лидины руки в редакции не
раз проходили статьи, где Москалева ставили в пример секретарям других окружкомов.
Возвращался он совсем изнуренным, а дома по неделям не было мяса, были щи да
селедка, да дорогой сыр, высланный по заборным книжкам в распределителе вместо
мяса. Он злился, и Лиду оскорбляла эта злость. потому что она изматывалась не меньше
его и ездила столько же, и встречала ее та же квартира с полуголодным житьем, с
осунувшимися детьми. Что же поделать, если коммунистам снова приходится туго, как и
всему народу, и никто их не упрекнет, что они лишь в своих интересах совершают
великий перелом...
Может быть, она плохая жена? Может быть. Она всегда ненавидела стряпню, рысканье по очередям, базарную толкучку за то, что они отупляли и необратимо
отнимали бесценнейшие часы... Но дело‐то не в этом: Они с мужем почти уже не могли
говорить о политике. Возвращаясь из деревни. Лида не всегда привозила такое же
впечатление революционного подъема, как было в Устымке или Рубцовском округе, все
чаще бывало по, коже на Кожуриху. Порой, закрыв дверь в свою комнату, едва сдерживая
голоса, чтобы не привлечь внимания детей, они тихо кричали друг на друга:
‐ Да почему ты не признаешь, что там голое администрирование, ведь убеждать
людей они даже не пытаются. Мы же с тобой недавно перечитывали заметки Ленина о
кооперации. Он требовал пути возможно более простого, легкого и доступного для
крестьянина. Он ведь говорил по отношению к середняку ‐ не сметь командовать!.. Ты
